Король долины
Шрифт:
— Лошадь я оставлю себе, — добавил он, — взамен моей кобылы.
На следующее утро поселенцы похоронили Инглиша рядом с его бывшим хозяином, Эли Бейкером. Никто не усомнился в рассказе Гэвина. Каждый слышал, как Джек Инглиш клялся, что убьет Гэвина при первой возможности. Это была земля, где человек сам создает свои собственные законы. И получает то, чего заслуживает.
Через несколько дней высокая рыжеволосая женщина подошла к хижине Гэвина и вызвала его наружу. Что-то в ее голосе заставило его выйти осторожно, с винтовкой в руке. Но женщина не была вооружена, и лицо у нее было спокойное.
— Я хочу забрать лошадь моего мужа. Одно дело — убить человека в порядке самозащити, другое — украсть его лошадь.
Гэвин задумался. Он начал сворачивать сигарету, а она стояла молча в ожидании, высокая, приятной наружности женщина, еще молодая.
— Вам нужна эта лошадь, чтобы пахать? — спросил он.
— Да.
— Как вы собираетесь сделать это? Вы умеете пахать? Или ваш мальчик уже достаточно большой?
— Моему мальчику семь лет. Я буду сама пахать.
— Для женщины это тяжелая работа.
Она молча смотрела на него.
— Ладно, — сказал он наконец. — У меня есть другая лошадь. Можете забрать этого гнедого.
Он привел коня, она приняла повод с вежливым кивком и пошла по пыльной дороге к дальнему концу городка, где стоял ее фургон. Инглиш был человек ленивый, все откладывал со дня на день, он даже еще не взялся за строительство дома. Гэвин смотрел ей вслед, изучая ее походку и пытаясь представить себе ее тело под длинным черным платьем. Он убил ее мужа. Но в ее глазах не было настоящей ненависти. Он подумал, что увидел в них что-то, вовсе не похожее на ненависть. Интересно, что же она за женщина такая, если не испытывает ненависти к человеку, который убил ее мужа. Женщина, которая кое-что стоит, подумал он, с чем-то необычным в душе. Он ощутил возбуждение.
Он выждал месяц, а потом встретил ее в городке, уже без черного траурного платья. Она покупала соль в магазине Петтигрю. Он приподнял шляпу. Она ему не улыбнулась, но кивнула и опустила глаза. Глаза были темнокарие, подернутые влагой. Когда она прошла мимо него, выходя из магазина, он уловил легкий мускусный запах духов.
— Как по-твоему, сколько лет этой женщине? — спросил он у Петтигрю.
Петтигрю задумчиво покрутил ус.
— Вдове Инглиша? Лет двадцать семь — двадцать восемь, я бы сказал.
— Я бы тоже так сказал, — кивнул Гэвин. — Молодая еще. Да и хорошенькая — ты согласен с этим, Сайлас?
— Не просто хорошенькая. — Петтигрю спешил согласиться со всем, что скажет Гэвин. — Я бы сказал, красивая.
— Красивая, говоришь? Ты и вправду так думаешь? Может, так оно и есть…
Он следил за ней, пока она не исчезла из виду, и глаза его восхищенно сузились.
К приходу зимы Сэм Харди и еще несколько молодых людей собрались вместе и построили небольшую хижину для миссис Инглиш и ее сына. Гэвин обычно стоял поблизости и смотрел, как идет работа. Строить они умели, и отличной сосны хватало, но они работали наспех, потому что у них хватало и других дел. Время от времени их жены приходили поглядеть, как они работают, а заодно — как они вертятся вокруг миссис Инглиш.
Женщины тоже ощущали в ней что-то необычное, и их настороженная бдительность не ускользнула от внимания Гэвина.
Однажды, когда он наблюдал, как они вывершивают трубу, мальчик, Лестер, остановился в нескольких футах от него. Это был маленький мальчик с мягким подбородком, черными волосами и нежными карими глазами, как у матери. Он стоял, выгнув спину, не решаясь посмотреть Гэвину в глаза, но все равно пристально глядя на него. Он осмотрел его грудь, потом револьвер, потом опустил глаза к сапогам. Гэвин был одет в аккуратно вычищенный пиджак, потертые джинсы, а на ногах у него были новые сапоги ручной работы из мягкой кожи, которые он купил в Таосе. Свой «Кольт» он теперь носил в кожаной кобуре, привязанной внизу ремешком к ноге. Большие пальцы у него на руках были расплющены, но ногти чистые. Он уже больше не рылся в земле в поисках золота.
Мальчик медленно наклонился, поднял с земли небольшой камешек и бросил в Гэвина. Бросил он не слишком сильно, и Гэвин, почувствовав удар в ногу, не вздрогнул. Его светлые глаза даже не моргнули. Он только улыбнулся мальчику и ждал, что будет дальше. Лестер поднял второй камень, чуть побольше, и отвел руку назад. Теперь он глядел Гэвину в глаза. Они были голубые, яркие и пустые — в них не отражалось никакого чувства. Губы его улыбались, и он ждал, пока мальчик бросит камень.
— Ну, конечно, сынок, — сказал он. — Давай, вперед! Бросай. Покажи, что у тебя на душе.
Мальчик выронил камень и убежал в хижину. Сердце у него колотилось, а глаза наполнились слезами. Он зарылся лицом в мягкие юбки матери.
В тот же день попозже миссис Инглиш вызвала Гэвина из его хижины второй раз в своей жизни. На ней было красивое ситцевое платье, шляпка-капор, в руке она держала кожаные перчатки. Когда она заговорила, голос ее звучал низко и хрипловато.
— Я хочу извиниться перед вами, мистер Рой, за своего сына, Лестера. Он не понимает. Он вбил себе в голову, что это вы убили его отца, но не смог понять причины. Но он хороший мальчик…
Гэвин кивнул головой. Вытер ладони о штанины на бедрах.
— Я понимаю. Очень любезно было с вашей стороны, что вы пришли, мэм. Вам необязательно было делать это. Я ведь все понял. Я знаю, что он славный парень.
— Да. Он хочет заботиться обо мне. Но он вам больше не причинит вреда, разве что еще раз бросит камешек.
— Нет, конечно, не причинит. — Он неуверенно помолчал. Она как будто не собиралась уходить, а день клонился к вечеру. — Не зайдете ли вы ко мне, мэм? У меня кофе на огне, если не возражаете выпить чашечку.
— Хорошо. Только на минутку.
Войдя в хижину, она сняла свой капор, и он увидел, как у нее уложены волосы — как будто несколькими языками пламени, светящимися в сгущающихся сумерках.
Он разлил кофе — рука была как всегда тверда — и предложил ей чашку.
— Славный дом они для вас построили, мэм, — сказал он чуть погодя.
— Да, это будет хороший дом.
— Немножко маловат, да и бревна они могли бы взять потолще, — отметил он.
Она огляделась вокруг, оценила единственную комнату его хижины и улыбнулась.