Король должен умереть
Шрифт:
Напрягая память – он все-таки не был настоящим дипломированным бортинженером, парень грубо выдернул из слотов две платы, отвечавших за безопасность и ограничение доступа к базовым настройкам. На военном корабле за такое могли, например, расстрелять, а на торговом – отправить прогуляться за борт без скафандра.
Стойка скользнула на место. Инженер доковылял до панели управления реактором – она теперь вся мигала тревожными огоньками – и ввел цепочку команд разблокировки. Сигналы тревоги погасли, машина как бы сообщала человеку, что она умывает руки и все
– Бортинженер – капитану, – сказал он в интерком. – Полная готовность.
Остальные члены экипажа подтвердили по очереди, что тоже готовы. Дольше всех возился навигатор. Сначала у него что-то там не ладилось в скафандре. Потом корабельная система регенерации воздуха не желала принимать команду на отключение. Капитан в сердцах обложил его на рычащем диалекте своей родной планеты, после чего дело пошло на лад.
– Навигатор готов, – проходивший сквозь динамики скафандра голос двоился и дрожал в интеркоме.
– Инженер?
– Бортинженер на связи, капитан.
– Спрашиваю последний раз: ты уверен?
В животе образовалась неприятная пустота. Такая же, он помнил, появлялась у него всякий раз, когда пьяный Утер, громко ругаясь, искал его в доме, чтобы кулаком поучить жизни.
– Уверен, капитан, – твердо сказал он.
– Тогда будь готов перевести реактор в экстремальную фазу с началом обратного отсчета. Нам нужен пик мощности за тридцать секунд до включения генераторов искривления в маршевый режим.
– Понял вас, капитан. Пик мощности за тридцать секунд. Будет сделано.
Наверное, прошло еще несколько бесконечно долгих минут, заполненных фоновым шумом в динамике интеркома, когда Эктор Кинир, наконец, произнес.
– Экипаж, начинаю обратный отсчет перед Переходом. Изолировать капсулы. Снизить энергопотребление. Реактор – на полную. Триста секунд!
Над комм-браслетом юноши вспыхнул таймер обратного отсчета. Стиснув зубы, инженер унял внезапную дрожь в пальцах. И начал вводить команды. Перед ним мерцали, изменяясь цифры. Напряжение магнитного поля. Скорость расхода рабочего тела. Температура плазменного шнура. Уровень микроволнового излучения в рабочей зоне реактора. Зеленые столбики допустимых значений ползли вверх, желтели, окрашивались в угрожающий красный.
Мигнуло и погасло основное освещение. Тут же призрачным голубым светом загорелись биолюминесцентные аварийные лампы. Гулко вздохнул напоследок компрессор, нагнетавший воздух, и тоже отключился. Завыла сирена.
– Критический сбой системы жизнеобеспечения, – нежным женским голосом пропел блок аварийного оповещения «Звезды». – Экипажу срочно надеть скафандры.
Времени возиться со скафандром не было. Инженер сорвал с пояса и прижал к лицу дыхательную маску. Как кусок желе она растеклась по коже, закупорила нос и рот. Реактор пока работал стабильно, Десятая Династия умела строить токамаки.
– Инженер, доклад, – ожил интерком.
– Все показатели в красной зоне. Потребляемая мощность на выходе – восемьдесят семь процентов и продолжает падать. Превышен расход хладагента,
– Понял тебя, – сказал Эктор. – Сейчас отрубятся компенсаторы. Будет тяжко. У нас за кормой шесть торпед, плотно сели на выхлоп маршевых. И «Кобры» уже подтянулись, лупят по нам из рельсотронов. Приходится вертеться.
– Двести сорок секунд до Перехода, – другим, равнодушным металлическим голосом сообщил корабль.
Капитан не соврал, стало действительно тяжко. Инженер с хрипом осел на пол. Кровь хлынула на этот раз носом, заполняя дыхательную маску. Невидимый кулак великана вдавливал его в металл палубы, кроша кости. Не хватало сил даже поднять глаза и посмотреть на приборы. Узнать, что творится сейчас с обезумевшим термоядерным джинном, бьющимся о незримые стенки магнитной бутылки прямо у него под ногами.
– Сто восемьдесят секунд до Перехода, – отчеканил автомат.
– Глушу двигатели! – голос капитана перекрыл вой сирены. – Разблокирую генераторы искривления!
Внезапно наступила невесомость. «Звезда», набравшая нужную для Перехода в Аннун скорость, неслась по инерции прочь от Беллерофонта, от станции— ловушки, от наседающих перехватчиков. Инженер всплыл над палубой, окруженный облаком паривших вместе с ним шариков его крови. Не включая магниты в ботинках, оттолкнулся ногой от стены, доплыл до панели управления реактором и схватился за поручень.
– Девяносто секунд до Перехода.
Инженер ударил кулаком по большой желтой кнопке в центре панели. Вдоль бортов корабля открылись аварийные заслонки, выбрасывая отработанный хладагент и с ним излишки накопленного тепла. Температура в машинном отделении к тому моменту подскочила градусов до шестидесяти, сферические капли пота плавали вокруг юноши вместе с кровью.
В комм-браслете тревожно застучал счетчик проникающей радиации. Плевать. С открытием заслонок показатели стабильности плазменного шнура вернулись на несколько секунд в желтую зону. Бортинженер почувствовал, как его потрескавшиеся губы растягиваются в усмешке.
«Смотри на меня, Утер. Смотри из самой глубокой бездны, куда ты отправился. Если бы ты умел так, разве твоя команда оставила бы тебя гнить на Тиндаголе?»
– Шестьдесят секунд до Перехода.
Увы, больше тузов в рукаве у него не было. Оставалось только молиться Рогатой Хозяйке, чтобы древняя техника выдержала. Превзошла пределы прочности, заложенные в нее давно исчезнувшими создателями.
Закрыв глаза, молодой инженер попытался представить бескрайнюю пустоту за бортом «Звезды удачи». Косматую белую громаду звезды Химера, вокруг которой вращается планета Беллерофонт. Матовые вытянутые капли торпед с раскрытыми зонтиками детекторов, намертво вцепившихся в спектр излучения корабля торговцев. Хищные ромбы перехватчиков, высланных Иглессами за головой ненавистного капитана, и призрачные голубые вспышки вокруг них – залпы рельсовых ускорителей.