Король-Дракон
Шрифт:
Мужчины, женщины и множество детей выстроились вдоль улицы, по которой процессия вступила в Кэр Макдональд. Сиоба и Шаглин возглавляли шествие, каттеры шагали следом за своим вождем, а двадцать гномов следовали за Шаглином. Посреди мощного отряда шли Лютиен, Оливер и их драгоценный пленник. Замыкали шествие еще два десятка гномов, охранявшие дюжину пленных циклопов. Если бы бородатому народцу позволили поступить согласно их страстному желанию, все циклопы простились бы с жизнью еще в горах, но Лютиен и Сиоба сумели убедить товарищей, что пленники могут стать решающим доказательством, а следовательно, они значат очень
Процессию на протяжении всего пути по главной улице города встречали приветственными криками, многие швыряли серебряные монеты или протягивали кубки с прекрасным вином, элем, тарелки с едой.
Оливер моментально расцвел, даже в какой-то момент вскочил ногами на седло своего пони, чтобы торжественно раскланяться перед зрителями, размахивая своей широкополой шляпой. Лютиен как ни старался держаться спокойно и равнодушно, все же не мог сдержать улыбку. Однако шедшие впереди Сиоба и Шаглин почти не обращали внимания на толпу. Эти двое словно бы олицетворяли страдания своих народов под властью Гринспэрроу. Те представители народа Шаглина, которые были захвачены в плен, долгое время оставались рабами и трудились в качестве ремесленников на аристократов и купцов, пока не переставали приносить пользу или не давали повода своим угнетателям отправить их мучиться в шахтах. Народу Сиобы пришлось не многим легче в последние два десятилетия. Эльфов в Эйвонси было не так уж и много — большинство покинуло острова, удалившись в неизвестные земли, за несколько лет до прихода к власти Гринспэрроу; но тех, кого схватили в годы правления злобного тирана, отдали в богатые дома, где они исполняли роль слуг или наложниц. Сиоба, чья кровь не была ни чисто человеческой, ни чисто эльфийской, в глазах приспешников Гринспэрроу занимала самое низкое место и провела много лет в доме богатого купца, который часто избивал и насиловал ее.
Поэтому эти двое не улыбались и не ликовали. Для Лютиена победа пришла, когда Эриадор был объявлен свободным. Для Сиобы и Шаглина свобода означала голову Гринспэрроу, надетую на высокий шест.
И не меньше.
Король Бринд Амор встретил их на площади перед Собором. Король преднамеренно прошел мимо Сиобы и Шаглина, жестом показав им, что он выслушает их рассказ позже. Он прошел вдоль строя, его взгляд был сосредоточен лишь на одном человеке, и король остановился, оказавшись лицом к лицу с пленником.
Бринд Амор протянул руку и вынул кляп из его рта.
— Он чародей, — предупредил Лютиен.
— Его имя Ресмор, — добавил Оливер.
— Один из герцогов Гринспэрроу? — спросил Бринд Амор мужчину, но Ресмор лишь негодующе фыркнул и вызывающе поднял голову.
— Он носил это, — пояснил Оливер, передавая дорогой головной убор с золотой эмблемой королю. — Было не так уж сложно сбить шапку с его головы.
Недовольное выражение на лице Лютиена не стало неожиданностью для хафлинга, и он намеренно впился глазами в лицо короля. Бринд Амор взял шляпу и повертел ее в руках, изучая эмблему: нос корабля с вырезанной на нем фигуркой вздыбленного коня с раздувшимися ноздрями и дикими глазами.
— Ньюкасл, — спокойно сказал король
— Друг короля Гринспэрроу, повелителя всего Эйвонского моря! — возбужденно заявил Ресмор.
— И короля Гаскони, надо полагать, — саркастически заметил Оливер.
— Не соответствует договору, — спокойно ответил Бринд Амор. Старый маг улыбнулся ошибке герцога. — Наше соглашение объявляет Гринспэрроу королем Эйвона, а Бринд Амора — королем Эриадора. Или ты считаешь договор несущественным?
Ресмор явственно растерялся, осознав свою ошибку.
— Я только хотел сказать… — промямлил он, но затем умолк. Пленник сделал глубокий вздох, чтобы сосредоточиться, и вновь гордо вздернул подбородок. — У вас нет права задерживать меня, — объявил он.
— Ты был захвачен честно, — заметил Оливер. — Мною.
— Незаконно! — запротестовал Ресмор. — Я находился в горах абсолютно по праву, на территории, нейтральной для обоих наших королевств!
— Ты находился на стороне гор, принадлежащей Эриадору, — напомнил Бринд Амор. — Меньше чем в двадцати милях от Кэр Макдональда.
— Я не знаю пункта договора, который бы препятствовал … — начал было Ресмор.
— Ты был с циклопами, — немедленно прервал Лютиен.
— И вновь, согласно договору…
— Черт бы побрал договор! — взревел Лютиен, хотя Бринд Амор пытался успокоить его. — Одноглазые разоряют наши деревни, убивают невинных, даже детей. По наущению вашего злобного короля, я уверен!
Сотня голосов подхватила крик молодого Бедвира, но среди них не было голоса Бринд Амора. Вновь королю Эриадора, искусному политику, пришлось потрудиться, чтобы успокоить своих сограждан, поскольку он опасался, что толпа возьмет верх и пленника вздернут прежде, чем тот сможет дать показания.
— С каких это пор одноглазым требуется наущение короля людей, чтобы убивать и грабить? — саркастически спросил Ресмор.
— Мы можем доказать, что эта конкретная шайка, с которой вас взяли в плен, действовала по наущению, — сказал Бринд Амор.
— О чем я не имею ни малейшего понятия, — холодно ответил Ресмор. — Я был с ними всего несколько дней. И за это время они не покидали гор, пока не явились вы. Так кто же из нас является налетчиком?
В синих глазах Бринд Амора загорелись опасные огоньки при этом последнем замечании.
— Хорошие слова, герцог Ресмор, — мрачно сказал он. — Но бесполезные, уверяю вас. В местечке, именуемом долиной Саглеса, была использована магия, ее следы может определить знакомый с этим искусством.
Не слишком тонкий намек Бринд Амора на то, что он также является колдуном, похоже, взволновал наконец пленника.
— Вашу роль в нападении можно доказать, — продолжил Бринд Амор. — А шея чародея сопротивляется веревке не лучше, чем шея крестьянина.
Толпа вновь взорвалась криками, требуя смерти пленника через повешение, или на костре, или при помощи любого метода, который можно прямо сейчас пустить в ход. Многие, похоже, были готовы смять ряды охраны и прикончить эйвонца. Однако Бринд Амор не стал прислушиваться к ним. Он подал знак Лютиену, чтобы Ресмора и остальных циклопов отвели в Собор, где их следовало поместить в отдельные подвалы. Ресмору выделили двух персональных стражей, эльфов, чувствительных к магии, которые должны были постоянно стоять над ним с обнаженными мечами.