Король гор. Человек со сломанным ухом
Шрифт:
Капитан по-английски ответил:
— Да, сударыня.
— Вы обратили их в бегство?
— Если бы не мы, сударыня, они были бы еще здесь.
— Какой чудесный молодой человек! Полагаю, битва была кровавой!
— Я бы не сказал. Даже слез не было пролито. Стоило мне произнести одно слово...
— И мы свободны?
— Без всякого сомнения.
— Мы можем вернуться в Афины?
— В любое удобное для вас время.
— Так, значит, в путь!
— В настоящий момент это невозможно.
— И что мы тут делаем?
— Мы исполняем долг победителя: охраняем поле битвы.
— Мэри-Энн, пожми руку этому господину.
Юная англичанка повиновалась.
— Сударь, — заявила миссис Саймонс, — сам Бог вас сюда послал. Мы уже потеряли всякую надежду. Нашим единственным защитником был один молодой немец, выходец из среднего класса. Он ученый, собирает травы и намеревался вызволить нас самым нелепым способом. Наконец-то мы вас дождались! Я была уверена, что именно жандармы нас освободят. Не так ли, Мэри-Энн?
— Да, мама.
— Знайте, сударь, что эти бандиты — ничтожнейшие из людей. Они посмели отнять все, что у нас было с собой.
— Все? — спросил капитан.
— Все, за исключением моих часов, которые я предусмотрительно спрятала.
— Вы правильно поступили, сударыня. Скажите, все, что забрали у вас, они оставили себе?
— Нет, они вернули триста франков, серебряный несессер и часы моей дочери.
— Эти вещи все еще у вас?
— Конечно.
— Ау вас забрали кольца и серьги?
— Нет, господин капитан.
— Будьте так добры, отдайте их мне.
— Отдать что?
— Ваши кольца, ваши серьги, серебряный несессер, двое часов и триста франков.
Миссис Саймонс закричала дрожащим от возмущения голосом:
— Как так? Сударь, вы хотите забрать то, что нам вернули бандиты?
Прозвучал исполненный достоинства ответ:
— Сударыня, я исполняю свой долг.
— Ваш долг состоит в том, чтобы ограбить нас?
— Моим долгом является сбор вещественных доказательств для привлечения к суду Хаджи-Ставроса.
— Его будут судить?
— Как только поймают.
— Я полагаю, что для этих целей наши драгоценности и серебро будут бесполезны. У вас и так достаточно причин, чтобы его повесить. Хватит уже того, что он похитил двух англичанок.
— Необходимо, сударыня, соблюсти все предусмотренные законом процедуры.
— Но, сударь мой, некоторыми из затребованных вами предметов я очень дорожу.
— Это лишний повод, сударыня, доверить их мне.
— Но если у меня не будет часов, я не буду знать...
— Сударыня, я буду счастлив в любой момент сообщить вам который час.
Мэри-Энн вслед за матерью сообщила, что ей невыносима мысль о расставании со своими серьгами.
— Мадемуазель, — ответствовал галантный капитан, — вы достаточно хороши собой и можете позволить себе не носить украшений. Вам будет легче обойтись без драгоценностей, чем драгоценностям обойтись без вас.
— Вы слишком добры, сударь, но мой серебряный несессер — это вещь, без которой я не могу обойтись. Само слово «несессер»20 означает то, без чего нельзя обойтись.
— Вы тысячу раз правы, мадемуазель, но я прошу вас не проявлять настойчивости в этом вопросе. Не заставляйте меня еще больше страдать оттого, что я буду вынужден на законном основании изъять имущество столь уважаемых особ. Увы, мадемуазель, мы, военные, были, есть и будем символами чести, инструментами закона, людьми долга. Обопритесь на мою руку, я буду иметь честь проводить вас до палатки. Там, если вы позволите, мы произведем опись изъятого имущества.
Я жадно ловил каждое слово этого диалога и до самого его окончания сдерживал себя, как мог. Но как только я увидел, что этот лукавый жандарм предложил Мэри-Энн свою руку, имея целью вежливо ее обобрать, во мне все закипело, и я двинулся прямо на него, чтобы высказать все, что я о нем думаю. Должно быть, Периклес по моим глазам понял смысл того, что ему предстояло услышать, и бросил на меня угрожающий взгляд. Он проводил дам, поставил часового, возвратился ко мне и сказал:
— На пару слов, сударь.
Затем он молча потащил меня в кабинет Короля. Там капитан встал напротив меня, заглянул мне в глаза и спросил:
— Сударь, вы понимаете английский язык?
Я подтвердил это, и он вновь спросил:
— Вы также знаете греческий язык?
— Да, сударь.
— В таком случае, вы слишком много знаете. Вы поняли все, что мой крестный в порядке развлечения говорил при вас о наших делах? Говорить об этом при своих людях вполне допустимо. Ему нет нужды прятаться: он король и несет ответственность только перед собственной саблей. Но со мной все не так просто. Встаньте, черт побери, на мое место. Я нахожусь в щекотливом положении и должен быть осмотрительным. Я не богат. Все, чем я располагаю, это мое жалование, уважение начальства и дружба с бандитами. Из-за болтливости проезжего иностранца я рискую потерять две трети своего состояния.
— И вы рассчитываете на то, что я буду хранить в тайне правду о вашем гнусном поведении?
— Когда я на что-то рассчитываю, сударь, мое чутье редко меня подводит. Я не уверен, что вы выберетесь отсюда живым и что ваш выкуп будет заплачен. Я буду спокоен, если крестный отрежет вам голову. Тогда вы точно будете молчать. Но если, вопреки ожиданиям, вы окажетесь в Афинах, то на этот случай я даю вам дружеский совет: не распространяйтесь о том, что вы здесь видели. Последуйте примеру покойной герцогини де Плезанс. Ее как-то похитили в местечке Бикичи, а десять лет спустя она умерла, так никому и не сообщив детали этого происшествия. Знаете поговорку: языком отрезают голову? Воспримите ее серьезно и не пытайтесь проверить, насколько она точна.
— Это угроза?..
— Я вам не угрожаю, сударь. Я слишком хорошо воспитан, чтобы опуститься до угроз. Я вас предупреждаю. Если вы распустите язык, то вам отомстят, но это буду не я. Просто все люди в моей роте молятся на своего капитана. Они защищают мои интересы с большим рвением, чем я сам, и, к моему сожалению, они безжалостны к тем, кто доставляет мне неприятности.
— Так чего вам бояться, если у вас столько сообщников?
— Я совершенно не опасаюсь греков, и в обычные времена я не был бы так настойчив. Дело в том, что среди моих начальников есть несколько одержимых, которые настаивают на том, что к бандитам следует относиться так же, как к туркам. Но и с ними можно справиться, если не выносить сор из избы. Беда в том, что в это дело могут вмешаться дипломаты, и к тому же присутствие на нашей земле иностранной армии может сильно навредить нашему общему делу. Если из-за вас, сударь, со мной случится беда, тогда считайте, что над вами нависла серьезная угроза. У нас в королевстве шагу нельзя ступить, чтобы не встретить жандарма. Эти горячие головы охраняют дорогу между Афинами и Пиреем, и на ней нередко происходят несчастные случаи.