Король хитрости

Емец Дмитрий Александрович

Филька представил, как Черные Уши понуро сидит в клетке и ему дают еду в железной миске и бросают булки, и почувствовал, как у него в горле встает ком. Зоопарк — это тюрьма для животных, а в тюрьме никому не может быть хорошо. В ней нет главного, без чего жизнь перестает быть жизнью, а становится прокисшим киселем — свободы.

— Не надо зоопарка! Я отпущу его в лес, — решительно сказал Филька.

— В лес зимой? Он не привык заботиться о себе и может погибнуть! — покачал головой отец.

— Он приспособится, ведь он волк.

Несмотря

на то, что был уже поздний вечер, Филька оделся, пристегнул к ошейнику волчонка поводок и потянул его к дверям. Оглядываясь на мальчика, Черные Уши доверчиво затрусил за ним.

— Хочешь я пойду с тобой? — спросил отец.

— Не надо, я хочу сам, — не оборачиваясь, ответил сын.

Они с волчонком медленно спустились по лестнице и вышли из подъезда. Недавно выпал глубокий снег, и земля казалась сплошной белой равниной без улиц и дорог.

Мальчик и волк вышли из поселка и отправились к темневшему вдали Устюжанскому лесу. Филька знал, что Устюжанский лес тянется на сотни километров, и зимой становится непроходимым для человека. В лесу много зверья: зайцы, лисы, лоси, медведи. Где-то там должны быть и сородичи волчонка. Филька надеялся, что Черные Уши найдет их и сумеет выжить.

Снег набивался в ботинки, шее было холодно без шарфа, но мальчик не замечал этого. Засидевшийся дома волчонок настойчиво тянул к лесу, хотя его лапы и проваливались в сугробы.

Двадцать минут спустя они были уже на опушке леса. Здесь Филька остановился. Подавшись вперед, Черные Уши стоял рядом и принюхивался, не обращая внимания на падавшие сверху снежные хлопья. Взгляд его был неотрывно обращен между темных елей, а уши насторожены.

— Скоро я тебя отпущу, и ты сам выбирай, как поступишь! — сквозь слезы сказал ему Филька. — Если пойдешь за мной, мы вернемся домой, а утром отвезем тебя в зоопарк. Если останешься — никогда не выходи из леса и не приближайся к людям: они испугаются тебя и пристрелят.

Пока мальчик говорил, волчонок внимательно прислушивался, точно все понимал. Потом Филька наклонился и закоченевшими пальцами отстегнул ошейник. Волчонок сделал несколько прыжков в сторону и, не почувствовав веревки, обычно дергавшей его за шею, удивленно оглянулся на мальчика.

— Иди! Иди же! — плача, крикнул ему Филька.

Черные Уши понюхал снег, несколько секунд простоял в нерешительности, а потом быстро побежал к лесу. Уже у самой его кромки, он повернул морду, еще раз оглянулся на Фильку, точно прощаясь, и скрылся между елями.

Филька долго смотрел на его следы на снегу, а после зашвырнул ошейник в сугроб и побежал к поселку.

Рассказ двадцать третий

ДРЕССИРОВЩИК

Коля Егоров посмотрел по телевизору выступление Куклачева — знаменитого дрессировщика кошек, и ему тоже захотелось стать дрессировщиком. Так как своего кота у них не было — у мамы была аллергия на кошачий пух — то Коля кликнул клич на весь 7 «А»:

— Люди!

У меня к вам просьба! У кого есть кошки, принесите их ко мне в субботу!

— А котов тоже приносить? — спросил двоечник Петька Мокренко, известный тем, что всегда задавал идиотские вопросы.

— И котов тоже, — подтвердил Егоров.

— А зачем тебе наши кошки? — спросила Ритка Самойлова, обладательница роскошного кота-перса, которого звали Барон де Круазан.

— Я буду их дрессировать, как Куклачев. А когда выдрессирую, буду выступать с ними по всему миру, — объяснил Коля.

— А деньгами делиться будешь? Хочешь наших кошек за просто так использовать, без всякой материальной компенсации? — спросил Антон Данилов.

— Я о деньгах пока не думал. Я, наверное, буду бесплатно выступать! сказал Коля.

— У меня тоже вопросец! Ты наших котов насовсем просишь или на время? поинтересовался Филька Хитров.

— На время. Я с ними буду в выходные заниматься, а вечером вы их будете снова домой забирать.

— Ладно, — кивнул Филька. — Посмотрим, что из этого получится!

В субботу в двухкомнатной квартире Егоровых собралось сразу несколько кошек. Хорошо, что родителей не было дома, иначе им стало бы плохо. На маминой подушке, брезгливо щурясь, сидел благородный Барон де Круазан. Черный с белым кот Тимошка, принесенный Филькой, с подозрительной настойчивостью обнюхивал шторы и углы. На столе рядом с компьютером, обозревая с высоты все происходившее в комнате, сидел Васька — крупный, короткошерстный кот с расцарапанным носом и прокушенным ухом. Это был кот Петьки Мокренко, первый забияка, крысолов и попрошайка во всем поселке.

Диана, маленькая аккуратная кошечка, принадлежавшая Антону Данилову, благоразумно лакала молоко из блюдца.

Сами хозяева кошек стояли в дверях комнаты и с нетерпением готовились наблюдать, как Коля будет дрессировать их питомцев.

— Трюк первый! Прыжки в обруч! — торжественно провозгласил Егоров.

Он взял обруч, приблизил его к Барону де Круазану и, поманив того сосиской, крикнул: «Алле-ап!» Но вместо того, чтобы прыгнуть, персидский кот соскочил с подушки и спрятался под шкаф. Сколько Коля не кричал: «Алле-ап!» и не размахивал обручем, Барон де Круазан не покинул своего убежища. Не манила его и сосиска: Коля подносил ее к самому носу Барона, а тот только отворачивался.

— Он у нас сосиски не любит. Он только гусиную печенку ест и специальные деликатесные консервы для кошек, — сообщила Ритка.

— Ха! Во дурак-то! — сказал Петька Мокренко. — А наш Васька даже морковь лопает и говяжьи кости. А позавчера поймал крысу и всю ее сожрал, кроме лап и хвоста.

— Крыса — это мясо, а оно нужно для мышц! — назидательно сказал Антон.

— Тьфу! Вы не могли бы о чем-то другом говорить? — поморщилась Ритка.

Отчаявшись добиться чего-то от Барона де Круазана, Коля Егоров занялся филькиным котом Тимошкой.