Король и спящий убийца
Шрифт:
– Ну и как?
– Я убегал. Мышцы ног у меня до сих пор неплохо развиты.
– Все шутишь.
– Я серьезен, как никогда.
Мартынов подумал.
– Хорошо, давай поговорим серьезно, – предложил он. – Уезжать ты из Москвы не собираешься.
– Не собираюсь.
– И жизнь твоя тебе не дорога.
– Вот тут вы ошибаетесь.
– Не думаю. Но помочь тебе хотелось бы.
Мартынов посмотрел на меня вопросительно: чего, мол, хочешь?
– Устройте мне встречу с главарем этих бандитов, которые держали нас за городом.
– Женя! Даже просто
– Вы ожидаете, что сейчас я упаду вам на грудь и орошу ее слезами благодарности?
– Я просто хочу, чтобы ты понял – не все я могу сделать. Есть какой-то предел.
– Хорошо, хотя бы с материалами допросов вы можете меня ознакомить?
– Для чего тебе это нужно?
– Может быть, удастся нащупать связь между этой бандой и Ореховым.
– Нет, этого ты не найдешь, – покачал головой Мартынов. – В тех материалах компромата на Орехова нет. Говорю же – совсем в другом месте искать надо.
– Понятно. Что ж, теперь по крайней мере все ясно.
Яснее просто не бывает. Орехов – мой личный враг. Пока я его не свалю – мне спокойно не жить, либо я, либо он. Что ж, он первым начал. Он объявил войну. А я всего лишь защищаюсь.
На следующий день мы отсняли на видеопленку мое заявление. Я рассказал все как есть. Что Орехов клевещет на меня, преследуя свои корыстные цели. Что начал он эту кампанию не по своей инициативе, а с подачи неких темных сил, стоящих за ним. Что я, Евгений Колодин, непременно доберусь до истинных виновников происходящего, и вот тогда люди и узнают правду. И что отныне мы будем предоставлять телевизионщикам и журналистам из газет полную информацию обо всех шагах, которые мы предпринимаем. Конечно, мы будем продолжать снимать и новые выпуски программы «Вот так история!», но параллельно все смогут видеть и документальный сериал о наших приключениях.
Заявление получилось дерзкое и в общем-то довольно рискованное. Мы еще не имели на руках доказательств своей правоты, одни только косвенные свидетельства, но телевизионщики, которым мы предложили этот материал, не колебались нисколько и в тот же день передали мое заявление в эфир. В течение последующих тридцати или сорока минут Светлане – единственному члену нашей съемочной группы, кого удалось разыскать, – сразу три телеканала предложили свои услуги для демонстрации документальной эпопеи, о съемках которой я объявил в своем заявлении. Мы были на виду. И в этом заключалось наше спасение.
36
Целых три дня ушло у меня на то, чтобы выяснить, где живет Орехов, и на изучение его образа жизни. У меня возникли кое-какие планы, и я уже начал их прорабатывать, но первым шагом должен был стать мой визит к Орехову. Я тешил себя надеждой на то, что прямолинейные действия способны привести к быстрому успеху.
Накануне визита мне слепили новое лицо. За образец мы взяли довольно качественный фотоснимок, напечатанный в ежедневном «Коммерсанте». Снимок был помещен в разделе криминальной хроники и являл всем любопытствующим физиономию главаря той самой банды, которая пыталась с нашей помощью одолеть «отморозков». После того как я обрел новый облик, работу гримеров пристрастно оценивала комиссия, состоящая из Демина, Светланы и Димы, которые одобрили проделанную работу.
– Не отличить! – признала Светлана.
Она единственная из всей тройки «экспертов» видела бандитского главаря в жизни, поэтому ее мнение представлялось мне особенно ценным.
Вечером того же дня Светлана привезла меня к дому, в котором жил Орехов. Уже два часа сидевший возле дома в засаде Дима сообщил, что Орехов вернулся с работы; его жену он тоже видел, зато не видел детей, но они волновали меня сейчас меньше всего.
Я поднялся к квартире Орехова и с замиранием сердца позвонил в дверной звонок. Для стороннего наблюдателя я сейчас был не Евгением Колодиным, а главарем бандитов, но сам-то я знал, кто я есть на самом деле, и по этой причине испытывал некоторое беспокойство.
Дверь мне открыл сам Орехов. Он был одет в спортивный костюм и обычные домашние шлепанцы и сейчас совершенно не походил на грозного прокурорского работника, даже во снах видящего, как за мной закрывается дверь тюремной камеры.
– Вам кого? – осведомился он и вытер жирные губы тыльной стороной ладони.
Судя по выплывающим из квартиры запахам, товарищ Орехов только что откушал котлетку.
– Не узнаешь? – осклабился я.
Эту кривую усмешку я сегодня днем отрабатывал целый час. Ни моя усмешка, ни обращение на «ты» Орехову не понравились.
– Вы, случаем, не ошиблись квартирой?
Размечтался!
– Ты Орехов, – сказал я. – Точно?
Ему не оставалось ничего другого, как подтвердить мою правоту.
– Может, в квартиру зайдем? Разговор не для чужих ушей.
Вот это Орехову, кажется, уже совсем не понравилось.
– Я вас не знаю, – сообщил он.
Я мог бы в два счета доказать ему обратное, но это пока не входило в мои планы.
– Знаешь, не знаешь – какая разница, – вполне миролюбиво сказал я. – Надо поговорить об Алекперове. – Я сделал паузу. – И обо всем, что с этим делом связано.
Выразительно посмотрел Орехову в глаза. И он дрогнул. Где-то он видел этот взгляд, что-то знакомое ему почудилось. Не узнал, но испытал беспокойство предчувствия.
– Заходите, – пригласил Орехов и посторонился, давая мне возможность пройти в квартиру.
Из кухни выглянула ореховская супруга. Вполне миловидная женщина. Интересно, знает ли она о том, что ее муж – подлец? Меня всегда неприятно удивлял тот факт, что у негодяев зачастую прелестные спутницы жизни. Или зло притягивает?
– Здравствуйте, – сказала она ангельским голоском.
Я с удовольствием ответил бы ей вежливо и с почтением, но не имел права выходить из образа, потому лишь с развязным видом подмигнул. Она тотчас исчезла, будто испугавшись.
– Сюда прошу, – пригласил Орехов.
Это была небольшая комната, служившая хозяину кабинетом, судя по стеллажам, заполненным книгами, среди которых, как мне показалось, едва ли не половину составляли разного рода юридические справочники.