Король коротких отношений
Шрифт:
На травянистой прогалине сидела группка обезьян.
Испустив шумный вздох облегчения, Лу прижала ладонь к груди.
– Ты негодяй, Уилл! У меня едва не случился сердечный приступ!
Он улыбнулся и, прислонившись плечом к дверце машины, проводил взглядом обезьян, удиравших в саванну.
В том заведении, куда они приехали, дамская комната располагалась прямо у входа, и это, по мнению Лу, было просто замечательно. Она плеснула на себя холодной водой, чтобы погасить яркий румянец на щеках.
В зеркале над раковиной отражались ее огромные глаза. Они смотрели безумно. Лу была уверена, даже идиот поймет, как она воспламенится, если в скором времени снова не окажется в постели с Уиллом.
После каждого прикосновения они за секунду превращались из друзей в безумцев. Еще никогда она не испытывала такого. Она хотела Уилла, а он, очевидно, хотел ее, и с этим нужно было срочно что-то делать, тут он не ошибся.
Они обманывали себя, считая, что смогут и дальше разыгрывать весь этот фарс с дружбой. Несмотря на усилия, соблазн отправиться в постель был слишком велик для обоих. Лу теперь хотела больше, а времени осталось совсем мало.
Однако следует действовать разумно. Как она, став его любовницей, будет прощаться с ним в не столь отдаленном будущем? Уилл может получить ее тело, а она должна найти способ сделать так, чтобы он, уезжая, не увез с собой ее сердце и душу. Лу понятия не имела, чего ей будет стоить это решение, но знала, что заплатит названную жизнью цену и пойдет дальше. Потому что она боец.
Выпив полбокала ледяного вина, Лу поймала взгляд Уилла и снова покраснела. Приложила ладонь ко лбу и закрыла глаза, чтобы скрыться от озорного взгляда Уилла.
– Ты плохой человек, Уилл Скотт.
Он наклонился вперед и тихо сказал:
– Очень плохой.
Щеки Лу опять покрылись румянцем. Она застонала:
– Прекрати, ну, пожалуйста! Мне ужасно стыдно.
Улыбнувшись, Уилл отпил пива.
Лу снова взяла бокал и, сделав еще один освежающий глоток, огляделась. Вокруг было многолюдно, все сидели за шаткими столиками или стояли у грубо сколоченной барной стойки. Некоторые отдыхали в огромных плетеных корзинах, свисавших с массивного фигового дерева, и на пляжных ковриках. Часть женщин разделась до бикини, часть мужчин сняла рубашки.
– Где мы?
Уилл пил пиво прямо из бутылки.
– «Пляжная хижина». Свежие морепродукты, все поймано сегодня утром.
Лу широко улыбнулась:
– Всегда хотела сюда сходить. Как же здесь здорово! Действительно похоже на хижину.
– Говорят, тут лучшие морепродукты. – Уилл откинулся на спинку стула, и его ножки поднялись из песка в воздух. – Мне про это место Келби рассказал.
– Напоминает рестораны, в которые нас водили родители, когда я была маленькой. По воскресеньям мы часто куда-нибудь ходили пообедать. Фешенебельные отели и маленькие ресторанчики, закусочные и забегаловки, мы посещали самые разные места. Родители всегда знали, где кухня лучше всего. – Взгляд Лу заволокло туманом, голос упал. Она снова оказалась в плену неприятных воспоминаний и резкой боли, но потом помотала головой и отогнала это от себя. – Последний раз мы обедали вместе примерно за три недели до их смерти. Обед стоил невероятно дорого. Помню, мама дала кредитку, и возникла какая-то проблема, папа перепробовал три карты прежде, чем смог заплатить. Мне стоило бы обо всем догадаться.
Стул Уилла качнулся вперед, он наклонился к Лу и встретился с ней глазами. В их взглядах чувствовалось взаимопонимание.
– У них были финансовые трудности?
– Трудности? Да родители были банкротами! – Лу осушила бокал и попыталась сменить тему разговора. – Море сразу за этой дюной, да?
– Вниз по дорожке. – Уилл кивком указал на узкую тропку, которая вилась вокруг дюны, и погладил большим пальцем Лу по запястью. – Поговори со мной.
– Давай пройдемся? Они ведь никого не посадят за наш столик? – Лу встала. Уилл поднялся следом за ней и кивнул. – Уверена, не посадят. Пойдем.
Он взял ее за руку и повел вверх через дюну, не настаивая на разговоре, за что Лу была очень благодарна.
– После смерти родителей мне не нужно было беспокоиться из-за финансов. – Подставив лицо жаркому солнцу, она, наконец, заговорила. – Нам быстро выплатили деньги по страховым полисам. Сумма просто огромная. Я наняла консультанта по финансам, он заставил деньги работать, вложил их в высокорентабельные проекты. Я была ему очень благодарна за то, что могла сосредоточиться на мальчиках. До сих пор ему благодарна.
– Как ты узнала, что родители на мели? – спросил Уилл.
– Примерно через шесть месяцев после их смерти я почувствовала, что достаточно оправилась, и нашла в себе силы разобрать их шкафы, кабинеты и личные вещи.
– Все время забываю, что ты была еще подростком, когда делала все это. – Лу услышала в его голосе боль.
– Нашлось много невскрытых конвертов с неоплаченными счетами, полные коробки конвертов! Я снова почувствовала себя опустошенной и виноватой.
Уилл сжал руку Лу, боль и вина отступили.
– Почему виноватой, Лу?
– Родители умерли ради того, чтобы мы могли жить с комфортом. – Лу уставилась на свои босые ноги. – Если бы они не погибли, наша жизнь сильно изменилась бы. Мальчики не смогли бы учиться в хорошей школе и престижном университете. А теперь денег им хватит даже на то, чтобы открыть свое дело или купить дом.
– Родители оставили деньги твоим братьям?
– Нет, нам всем поровну.
– Почему же ты говоришь так, будто это наследство братьев, а не ваше общее?
Хороший вопрос. Лу действительно так думала.
– Не знаю. Может, я уже была взрослой, по крайней мере, по документам, когда родители умерли, и успела с ними пожить. А братья нет.
– Ты посвятила жизнь заботе о них. И имеешь такое же право на долю в наследстве, как и они.
– Но они потеряли родителей, Уилл!
– Милая, ты тоже! – Он положил руки ей на плечи и слегка сжал. – Им пришлось справляться лишь с горем, а тебе еще и с проблемами.
– Должно быть, родители пришли в отчаяние и не знали, что делать. Как бы они стали растить мальчиков? Где бы мы жили? А еще сильнее их пугала перспектива лишиться привычного образа жизни и друзей. – Лу зарылась пальцами ног во влажный песок и зажмурилась. – Жилье, еда, машина, бензин, все мои серьезные расходы оплачиваются из наследства. И мне кажется, я не имею права тратить эти деньги на себя, на вещи, которые мне нравятся.