Король Крыс
Шрифт:
Ну, что у вас, шеф? — не оборачиваясь, поинтересовался его верный помощник.
Вроде бы нашел, что искал, — кивнул Рассказов. — Типичный уголовник с именем легендарного Чапаева — Вася. Отзывается на кличку Кактус. Примитивен, но самолюбив, жаден и жесток. Метит в лидеры. Скорее всего, более умные и опытные компаньоны не дают ему развернуться. Короче, то, что надо.
Как нам на него выйти?
Поедешь в Москву от моего имени. В смысле — от имени мистера Морозоффа, — сказан Аркадий Сергеевич и улыбнулся так, словно бы вспомнил о чем-то приятном.
Когда?
Думаю,
Бросив рассеянный взгляд на стоянку такси, Рассказов едва не вскрикнул от удивления. Рядом с обшарпанной «Волгой» стоял человек, показавшийся ему знакомым. Спортивная фигура, коротко стриженные светлые волосы, характерный поворот головы…
Рэкс! — вскрикнул Аркадий Сергеевич, и так внезапно, что Красавчик–Стив сразу же нажал на тормоз.
Где? Кто? — не понял он.
Давай, быстро, разворачивайся — и туда! — Рассказов кивнул в сторону стоянки.
Выполнить это приказание было не так-то легко: огромный «Зил» быстро развернуть не удалось, и за это время мужчина, в котором Аркадий Сергеевич вроде узнал своего заклятого врага, спокойно сел в машину, а та, свернув в ближайший переулок, скрылась из виду.
Не в силах совладать с волнением, Рассказов вышел из машины.
Неужели Савелий? — прошептал Аркадий Сергеевич, силясь воскресить в памяти мелькнувшее лицо. — Но что ему делать тут, в Ялте?
Вы не могли обознаться? — учтиво поинтересовался Красавчик–Стив. — Работаете много, не отдыхаете. Откуда тут ему взяться?
В самом деле, — засомневался Рассказов. — Савелий Говорков — тут? И как раз в то же самое время, что и я? Это было бы слишком неправдоподобно, более того, абсурдно: наверное, просто показалось.
Красавчик–Стив прекрасно знал все интонации шефа и понял: последняя фраза прозвучала для самоуспокоения. Он понял также, что Рассказов действительно напуган этим происшествием. Интересно было бы повидать этого Рэкса, о котором ему пришлось столько слышать.
12
Кто виноват и что делать?
Три совершенно одинаковых джипа «Ниссан–Пэтрол» с тонированными стеклами, тяжело переваливаясь в разъезженной колее слякотной деревенской улицы, остановились перед небольшим, но аккуратным домиком. По всему было видно, что в доме этом живет настоящий хозяин: тусклым серебром отливала новенькая цинковая крыша, резные наличники окон покрыты свежей краской, а забор, хотя и невысокий, стоял ровно, а не кособочился, как в соседних дворах.
Дверца головного джипа медленно открылась, и из салона вылез коротко стриженный атлет с кроваво–красным шрамом на подбородке и густо татуированными пальцами. Следом вышел еще один пассажир — невысокий, кряжистый, с неприятно бегающими кабаньими глазками.
Видимо, прибывшие почему-то стеснялись зайти в дом без приглашения, и потому, подойдя к калитке, остановились в нерешительности.
Ну что, Силантий, — легонько подтолкнул атлет кряжистого соседа, — сами к нему зайдем, типа первыми… Или как?
Да не знаю, Вист, неудобно как-то. Давай обождем, пока дядя Леша сам выйдет.
Прокурор не ошибся, когда говорил старому авторитету о будущих визитерах: в тот день к Алексею Николаевичу Найденко действительно прибыли лидеры коньковской и очаковской бригад, не только чтобы воздать должное ушедшему на покой пахану, но прежде всего «развести рамсы», то есть разрешить проблему с сабуровскими беспредельщиками.
И коньковский авторитет Вист, и очаковский Силантий вели себя непривычно тихо: удивительно, но они, обычно такие наглые, самоуверенные и вальяжные, топтались теперь перед калиткой скромного деревенского домика, не зная, что делать — ожидать появления уважаемого хозяина или все-таки пройти во двор первыми.
Впрочем, ждать пришлось недолго: спустя несколько минут на пороге появился Алексей Николаевич Найденко.
Здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие, — доброжелательно улыбнулся он. — Что же вы стоите? Милости прошу к нашему шалашу.
Вист выразительно посмотрел на задние джипы, в которых сидели «быки» — телохранители, и сделал знак рукой: мол, сидите и ждите, сколько надо.
Через несколько минут и он, и Силантий стояли в небольшой уютной комнате, удивленно осматривая обстановку.
Никогда бы не подумал, что такой уважаемый человек, как ты, живет как монах. — В голосе коньковского Виста звучало неподдельное удивление. — Что ты такой скромный, дядь Леш? Вон теперь в «хатах» на Матроске да Бутырке куда лучше живут!
А мне лучше и не надо, — улыбнулся хозяин, осматривая загодя накрытый стол. — Мне и так хорошо.
Дядя Леша! — Силантий осторожно потрогал корпус настенных ходиков, будто это был музейный экспонат. — Теперь ведь не брежневские времена, пацаны могут не понять! Что, не можешь себе какой-нибудь скромный коттеджик построить, этажа так на три? Если с капустой проблемы какие, дак мы завсегда готовы отстегнуть сколько надо.
А сколько, говоришь, такой скромный коттеджик стоит? — чуть склонив голову набок, улыбнулся старик.
Ну… Если совсем близко к Москве — может на два лимона баксов потянуть. А так, средний, чтобы жить не было стыдно, — косарей четыреста—пятьсот.
Да за такие бабки, как говорится, можно на зонах подкупить всех ментов, чтобы те повыпускали всех кентов. — Сделав приглашающий жест: мол, прошу за стол, Коттон продолжил, но уже серьезно: — Поверь, Силантий, я-то жизнь хорошо знаю и потому скажу тебе: глупости все это — коттеджи, «кадиллаки» навороченные да казино новомодные. Дешевка и мишура. Настоящему человеку для счастья совсем не это нужно. — Неожиданно ему пришло в голову, что гости никогда не поймут его, и он огорченно вздохнул, потом махнул рукой, словно жестом сказал: «Зачем это я все говорю вам? Захотите, собственными мозгами дойдете до этого, а не дойдете, вам же хуже». — Ладно, давайте закусите с дороги чем Бог послал…