Король Матиуш Первый
Шрифт:
Обеды в некоторых домах были хорошие, но в некоторых все подгорело или вообще не могли разжечь огонь. Так что пришлось наскоро готовить.
— Надо спешить — говорила мама, — нам на завтра задали много уроков. Учительница сказала, что взрослым надо больше задавать. Это несправедливо. В других школах задают меньше.
— А кого-нибудь ставили в угол?
Мама немножко смутилась, но сказала, что ставили.
— А за что?
— На четвертой парте сидели две дамы, говорят, они когда-то были знакомы, жили вместе на даче или что-то вроде этого, и весь урок они разговаривали. Учительница им дважды сделала замечание,
— Они плакали?
— Одна смеялась, а у другой были на глазах слезы.
— А мальчики вас не задирают?
— Так, немного.
— Совсем как у нас, — радовались дети.
45
Сидит Матиуш в кабинете и читает газету, в которой подробно описано, как прошел этот первый день. Газета сообщала, что порядок еще не установлен, что телефонная связь не налажена, что письма на почте еще не рассортированы, что вчера один поезд сошел с рельс, а сколько раненых — неизвестно, потому что телеграф не работает. Что поделаешь, дети еще не привыкли. Каждая реформа требует времени. Ни одна реформа не была проведена без значительных потрясений в хозяйственной жизни страны.
А комиссия все работает над составлением закона о школах, чтобы учителя, дети и родители были довольны.
Однажды вбегает к Матиушу радостная Клю-Клю и, хлопая в ладоши, объявляет:
— Новость! Угадай, какая?
— Что такое? — спрашивает Матиуш.
— Приехало пятьсот черных детей.
Матиуш даже забыл, что в свое время послал по телеграфу королю Бум-Друму приглашение для пятидесяти детей. Но случилось так, что в дороге попугай или какая-то другая птица стукнула клювом и дописала еще один нуль. Вышло, что Матиуш приглашает не пятьдесят детей, а пятьсот. Матиуш оторопел, но Клю-Клю была счастлива.
— Это еще лучше! Если больше детей сразу обучится, можно будет навести порядок во всей Африке.
И Клю-Клю не на шутку взялась за работу. Она выстроила всех детей в парке. Тех, которых знала и в которых была уверена, сделала сотниками — то есть каждый из них брал под свою ответственность сто детей. А те, в свою очередь, выбрали по десять десятников. Каждый десятник получил комнату в летнем дворце, а сотники жили в зимнем дворце Матиуша. Клю-Клю рассказала сотникам подробно, что в Европе можно делать, а чего нельзя. Сотники тут же повторили это десятникам, а десятники — своим десяткам.
— Вот так они и будут учиться.
— А где будут спать?
— Пока могут спать на полу.
— А что будут есть? — спрашивает Матиуш. — Ведь повара ходят в школу.
— Пока могут есть сырое мясо. Ведь им все равно.
Клю-Клю не любила терять время и сейчас же после обеда дала первый урок. Она так понятно объясняла, что после четырех уроков сотники уже кое-то знали и начали учить десятников.
И все было бы хорошо. Но однажды к королю примчался верховой гонец с известием, что дети по неосторожности открыли в зоологическом саду клетку с волками и волки убежали. В городе все так напуганы, что никто не выходит на улицу.
— Даже моя лошадь не хотела идти, я должен был бить ее хлыстом, — сказал гонец.
— А зачем понадобилось выпускать волков?
— Дети не виноваты, — сказал гонец. — Сторожа пошли в школу и не предупредили детей, которые должны были их заменить, что клетки открываются механически. Они по ошибке и открыли.
— А сколько было волков?
— Двенадцать. Один очень опасный. Совершенно не знаю, как его теперь поймать?
— А где эти волки?
— Неизвестно. Они убежали. Люди говорят, что видели их в городе, что они бегают по улицам. Но этому нельзя верить, все так перепуганы, что каждую собаку принимают за волка. Уже пустили слух, что все звери убежали из клеток. Одна женщина клялась, что за ней гнался тигр, гиппопотам и две очковые змеи.
Узнав об этом, Клю-Клю тотчас же спросила, что это за звери — волки, так как в Африке нет волков и она их никогда не видела.
— Они рычат перед тем, как напасть?
— Прыгают?
— Хватают зубами или рвут когтями? Всегда нападают или только когда голодные?
— Храбрые или трусливые?
— Хороший у них слух? А нюх? А зрение?
Матиушу стало стыдно, что он так мало знает о волках, но то, что он знал, то он и рассказал.
— Я думаю, — сказала Клю-Клю, — что они спрятались в саду. Пойду с сотниками и моментально их отыщу. Ах, какая жалость, что не убежали львы и тигры. Это была бы охота!
Пошли — Матиуш, Клю-Клю и еще десять негров. А люди стоят у окон и смотрят. На улице ни души. Пусто. Магазины закрыты. Город точно вымер. Матиушу стало стыдно, что белые такие трусы. Дошли до сада и начали бить в котлы и дуть в пищалки. Шум такой, как будто целое войско идет. А вокруг такой густой кустарник, такие заросли…
— Стой! — крикнула Клю-Клю. — Приготовить луки! Там что-то шевелится.
Клю-Клю выбежала вперед, вскарабкалась на дерево и едва успела схватиться за ветку, как к дереву бросился громадный волчище, встал на задние лапы, царапает когтями ствол и воет, а остальные ему подвывают.
— Это их вожак! — кричит Клю-Клю. — Теперь остальных можете загнать в клетку. Обойдите кусты и с той стороны их пугните.
Так и сделали. Перепуганные волки убегают во всю прыть, негры стреляют в них из луков небольшими стрелами, а барабанщики изо всех сил бьют в свои барабаны. Один с правой стороны, другой — с левой. Не прошло и пяти минут, как одиннадцать волков сидели в клетке.
Клетку тотчас же закрыли. А двенадцатый, увидев, что остался один, тут же скрылся.
Клю-Клю спрыгнула с дерева.
— Скорей! — кричит. — Не давайте ему убежать из сада!
Но было поздно. Волк, как обезумевший, бросился в город. И теперь жители уже действительно видели, как волк бежит по улице, а за ним Клю-Клю и десять негров. Позади всех плелся Матиуш. Разве мог он угнаться за дикарями! Вспотевший, измученный, он еле держался на ногах. Какая-то сердобольная старушка пригласила его к себе и дала молока с булкой.
— Кушай, король Матиуш, — сказала она, — хороший ты король. Мне восемьдесят лет, я разных видала королей. Были похуже, были получше, а такого, как ты, не было. И о нас, стариках, подумал, дал нам школу, такое добро сделал, да еще платишь нам за учение. У меня сын в далеких странах, он пишет мне каждые полгода, и я прячу его письма, а прочитать их не умею. А давать чужим людям, чтобы прочитали, не хочу: может там какой-нибудь секрет есть, и меня могут обмануть, сказать что-нибудь другое. А теперь я смогу узнать, что с ним. Учительница сказала, что если я буду стараться, то через два месяца сама смогу ему написать. Вот обрадуется мой парень.