Король медвежатников
Шрифт:
Грачевка жила обыкновенно. Привычно. И уж бабьим визгом удивить здесь кого-то было невозможно.
Чернопятов осмотрелся и неприязненно поморщился. Улица выглядела на редкость грязной, повсюду, в несколько слоев, валялся мусор, стены домов обшарпаны и облуплены, а на тротуарах непролазная грязь. Такое впечатление, что эта часть Москвы испытала нешуточное землетрясение, и жители района, зная, что катастрофа должна повториться, решили пуститься во все тяжкие: выпить все имеющиеся запасы спиртного, передраться со всеми соседями и перепортить всех баб в округе. Невольно
А почему бы не назначить господину конспиратору встречу в каком-нибудь местечке поприличнее, например в «Эрмитаже», где можно не только послушать песни цыган, но и посидеть с понравившейся дамой. А если симпатия будет обоюдной, то остаток вечера можно будет провести с ней в роскошных номерах. Здесь же, шагая по улице, остается думать только о том, чтобы не наступить ногой на что-нибудь непотребное и не быть ушибленным насмерть каким-нибудь пьянчужкой, выбежавшим из-за угла с колуном в руках.
Единственным положительным местом на Грачевке была булочная, затерявшаяся среди полусотни кабаков и размещавшаяся в полуподвальном помещении. Через ее узкие оконца, напоминающие бойницы крепости, можно было рассмотреть разве что пятки прохожих. Хозяином булочной был маленький человечек с необыкновенно рыжей шевелюрой. Настолько яркой, что в полумраке ее можно было бы принять за полыхающий фонарь. Он с интересом посмотрел на вошедшего и тотчас определил, что посетитель приезжий. Во всяком случае, местные не признают костюмов французского покроя, вряд ли способны отличить штиблеты от простых ботинок и уж совсем не жалуют тростей с костяными набалдашниками. А уж если все-таки пользуются палками, так только для того, чтобы раскроить череп обидчику.
В общем, залетная птица. А следовательно, и обхождение должно быть иным. Не следует предлагать ему черный хлеб, дешевый и простой, смахивающий по вкусу на отруби и используемый местными мужиками в качестве ядреной закуси. А нужно предложить пшеничный батон.
Чернопятов с трудом сдержал улыбку, заметив, какой нешуточный интерес вызвал он у хозяина булочной. В его небольшой головке, работающей, как счетная машина, шел подсчет возможной прибыли. И по тому, как блеснули его глаза, Чернопятов догадался, что результат был получен.
Хозяин заведения, еврей Иосиф Рабин, чуть тряхнул рыжей головой и уверенно устремился навстречу вошедшему. Еще секунда — и он раскроет объятия и примет Чернопятова, как родного сына.
— Вы не прогадали, молодой человек, — поздоровавшись, начал Рабин. — В моем заведении самые лучшие булки с маком. Если бы вы знали, с каким чувством я выпекаю каждую из них. Заботливая мамаша так не пестует свое дитя, как я свои булки! Вы пробовали булки купца Епифанова? — поморщился Рабин. — Их даже невозможно взять в рот. Они пахнут прелым навозом. А знаете почему?
— Любопытно услышать, — улыбнувшись, поинтересовался Чернопятов, подумав о том, что булочный король Епифанов от подобного сравнения в восторг бы не пришел.
— А потому, что он необычайно жаден. Он экономит на сахаре, на маке, даже на первосортной муке! А вы можете себе представить, что это будет за булка, если в нее не добавляют мака и сахарной пудры?! — с горечью выкрикивал Рабин.
Чернопятов лишь сдержанно улыбнулся — представить этого он не мог.
— Все это, конечно, весьма замечательно, но дело в том, что я пришел к вам по поручению господина… Лаврентьева, — назвал Чернопятов ключевое слово.
Перемены в бакалейщике произошли молниеносно. Лицо, еще минуту назад излучавшее угодливость, вмиг изменилось. Теперь на нем появилось выражение истового революционного восторга. Напрочь была забыта сахарная пудра вместе с маком. Чернопятов был уверен, что попроси он в эту минуту дюжину сдобных булок, то сумел бы сторговаться даже в четверть копейки за штуку. В глазах булочника аршинными буквами было написано, что ради революционной борьбы он готов отказаться даже от семейного бизнеса.
— Господин Лаврентьев будет ждать вас в заведении «Ад» ровно в час.
Поблагодарив, Чернопятов вышел, но затылком ощущал, с каким интересом старый еврей рассматривает его французский костюм.
Булочный бизнес не для него. Право, ему следовало родиться портным.
Трактир «Ад» обнаружился на левой стороне, в конце Грачевки. Точнее, это был огромный дом, где размещалось десятка полтора ночлежек, столько же притонов и один трактир, располагавшийся с торца здания. Если бес приходит испражняться в Грачевку, то в этом заведении он изволит почивать. Оно было настолько грязным, что полчища мух чувствовали себя на столах так же вольготно, словно это была их родная дворовая помойка. Из-за многих столов на Чернопятова с любопытством взирали пьяные глаза.
Если господа революционеры захотят его убить, то лучше места, чем это, трудно будет подобрать. Чернопятов пожалел о том, что не захватил револьвера. Если интерес постояльцев «Ада» будет к нему неуклонно повышаться, то придется обороняться тростью с костяным набалдашником.
До начала встречи оставалось не более получаса, и Чернопятов, чтобы не терять времени, решил отведать местного зелья. Он едва приподнял палец, как к нему подскочил долговязый половой. Рука согнута, неряшливо свисает грязное полотенце.
— Чего изволите?
— Водочки, голубчик… Да чтобы без мух! — напутствовал Чернопятов.
Половой выразил на лице оскорбленность, но отвечал доброжелательно:
— Сделаем все в лучшем виде. — И, покосившись на трость, предупреждающе лежавшую на столе, добавил: — Ведь такие господа к нам не всякий раз захаживают.
Заказ был разумен. Следовало проспиртоваться как следует, а то, не ровен час, в таком заведении подхватишь какую-нибудь заразу.
В ожидании водки Чернопятов осторожно осмотрелся. И с неудовольствием отметил, что для подавляющего большинства завсегдатаев трактира он сделался предметом изучения. За ним наблюдали не таясь, каждый из своего угла, и Чернопятов не без тоски подумал о том, что, будь сейчас потемнее, его растащили бы на сотню кусков.