Шрифт:
* * *
Таков Закон Джунглей! У тебя должно быть только то, что тебе принадлежит, а то, что тебе не принадлежит, ты должен отдать тому, кому это должно принадлежать, иначе тот, кому это должно принадлежать отнимает это у того, кому это принадлежать не должно и ещё отнимает у него все, что хочет. Таков справедливый закон.
(Михаил Жуков) Не может у обезьяны во рту быть того, что ей не принадлежит (Михаил Жуков)
— Петя Ласточкин полюбил Татьяну Иванову. Татьяна выделялась среди небольшого населения острова
Петя Ласточкин страдал. Он любил Таню, но стеснялся ей открыться, потому что был толстоват.
Петя весил сто двадцать кило. При небольшом Петином росте это, конечно, смотрелось не очень.
Два раза Петя пытался похудеть. В первый раз он взял себе за правило каждый день плавать не менее двух часов. Но как раз в это время остров окружила стая акул. Акулам так понравилось плавать возле острова, что они решили здесь пока поплавать, поесть рыбы.
Петя сидел на берегу и провожал угрюмым взглядом треугольные плавники кровожадных тварей, которые стали препятствием на пути большого чувства.
В следующий раз Перя решил ничего не есть. Но в это время на остров прилетели редкие краснопёрые куропатки. Из этих куропаток готовили такие вкусные блюда, что никто не мог удержаться, чтобы не съесть несколько десятков тушек птиц в сезон.
Вопреки желанию похудеть, Петя наоборот потолстел на десять кило и стал весить сто тридцать. Ого-го! Ласточкин совсем потерял надежду на взаимность и решил на зло судьбе стать хулиганом, чтобы доказать всем, что и с ним надо тоже считаться, что и он не хуже чем другие.
Особенно Пете не нравился Константин Жаров за то, что Иванова оказывала ему явное предпочтение. Константин Жаров по праву считался первым красавцем на острове. Он был высокий, стройный, спортивный парень, с прямым носом и густыми бровями, с мускулистыми загорелыми руками и ногами, с плоским накаченным животом и татуировкой «якорь» на груди. Во время праздников, Константин быстрее всех лазил на пальму за сапогами, и Татьяна Иванова собственноручно вешала на шею победителю венок тропических цветов и фруктов.
Однажды Константин Жаров, плавая вокруг острова на каноэ, спас купавшегося Петю Ласточкина от осьминога-убийцы. Дело было так. Жаров катал Таню вокруг острова на каноэ. Девушка сидела на корме в красивом блестящем купальнике, с коралловыми бусами на шее и венком из орхидей на голове. Татьяна держала на коленях гавайскую гитару Жарова. Константин управлял лодкой и одновременно рассказывал Татьяне — куда надо нажимать на гитаре и как пощипывать.
— Из вас, Татьяна, — говорил Жаров с веслом, — получится отличная гитаристка. Вы понимаете буквально на лету.
— Вы, наверное, всем девушкам такое говорите, — Татьяна улыбнулась.
— Значит, вы считаете, Татьяна, что я способен кривить душой?
— Бзынннь! — дёрнула струны Татьяна.
— А я, — продолжал Жаров, — только однажды в шесть лет обманул бабушку и дедушку. Я переживал ужасно. И дал себе слово — никогда в жизни никому не врать!
— Расскажите, — попросила Татьяна, — как же это было, как же вы обманули их так необыкновенно?
— Однажды дедушка нырял за ракушками. А я играл на берегу с негром Луисом. Негр Луис отошёл на минуточку в джунгли, а я тем временем стал кидать камушки блинчиками. Камушки прыгали по воде, как лягушки. Вдруг вынырнул дедушка и получил камушком в маску. «Ой-ей-ей!» — закричал дедушка, ведь он не мог ничего видеть, потому что его маска покрылась мелкими трещинами, а голова получила в лоб. Дедушка пошёл ко дну и наверняка утонул бы, если бы его не спас негр Луис, который услышал из джунглей дедушкин отчаянный крик. Луис принёс дедушку домой.
Когда дедушка очнулся, они с бабушкой позвали меня и спросили, кто кидался камнями. Если бы я сказал правду, меня бы не стали сильно наказывать — мои бабушка и дедушка очень меня любили и я не хотел их огорчать. Я сказал, что камнем кинул в дедушку негр Луис. Луиса выпороли и той же ночью он от нас сбежал в джунгли.
— Не тот ли это одноглазый Луис, — спросила Татьяна, — одинокий бандит из джунглей?
— Да, это он, — Жаров кивнул головой. — И вот после этого случая, я больше никогда никому не вру.
— И даже девушкам?
— Чем же девушки отличаются от всех?
— А чем бы вы хотели, чтобы они от остальных отличались?
— Я не знаю, чем отличаются другие девушки, а вы отличаетесь тем, что вы самая прекрасная девушка на острове, — Жаров перекинул весло на другую сторону.
— Ничего во мне такого особенного. Таких как я — много.
—Вы само совершенство, —отрезал Жаров.
— Я, по вашему, лучше, чем даже Света Петрова?
— О чем вы, Таня, говорите?! Она же такая толстая!
— Ну и что. Женщинам идёт полнота.
— Хмы. Вы прекрасно понимаете разницу между вами и Петровой…
Вдруг рядом с лодкой вынырнул в маске Петя Ласточкин и шумно выплюнул из трубки воду.
— Катаемся? — Ласточкин ухватился за борт.
— Ты бы, брат Петя, плавал поближе к берегу, — с досадой сказал Жаров. — Или ты не боишься осьминога-убийцу?
— Если он мне попадётся, — обьявил Ласточкин, поглядев на Татьяну, — я свяжу ему щупальцы морскими узлами и скормлю чайкам! — Петя ударил ластами по воде.
— Петя, — Татьяна поёжилась, — вы на меня набрызгали.
— Чао, амиго! — Ласточкин оттолкнулся от лодки и поплыл, поднимая волну.
— Вот кому, — сказал, улыбаясь, Жаров, — вам следовало бы рассказать про Свету Петрову. Они бы подошли друг другу по размеру.
— А вы, Костя, злой, — Татьяна покрутила колок на гитаре. — Мне кажется, что я ему нравлюсь.
— Это несерьёзно… Вы же понимаете, что это несерьёзно.
— Откуда мы можем знать — что серьёзно, а что несерьёзно.