Король Островов

Маццука Дебби

— Прежде чем уйти, я хочу поговорить со своей невестой наедине.

— Конечно.

Взмахом кисти Магнус освободил Эванджелину и Иския от цепей, которыми они были привязаны к стульям, и сделал знак воинам, стоявшим на страже вдоль стен зала.

Ослабевшим волшебнику и Эванджелине было трудно подняться, и Лахлан предложил руку девушке, а Бродерик и Гейбриел помогли встать Искию.

— Лахлан, Эванджелина, — губы Иския изогнулись под усами, — я желаю вам большого счастья в браке. Но если вы не возражаете, думаю, мне лучше всего поскорее вернуться в Острова.

Я возьму с собой Аврору.

Лахлан кивнул. Он крепко держал Эванджелину, которая, как ему казалось, едва держалась на ногах. Она была почти так же слаба, как Иский, и это было странно, потому что она провела в цепях самое большее час. Лахлан не позаботился спросить Эванджелину о самочувствии, так как знал, что она ни за что не признается в слабости.

Гейбриел, вместе с Искием и Бродериком направлявшийся к выходу из зала, задержался возле них.

— Эванджелина, хочу попросить тебя об одолжении. — Она с удивлением ждала, и он продолжил: — Не можешь ли ты убедить Джоранн, что я не представляю для нее опасности? Я не ожидаю… — Он запустил руку в волосы. — Она немногим старше ребенка, — сказал он, смущенно кашлянув. — О чем только думал Магнус?

— Не беспокойся, король Гейбриел, Джоранн, несомненно, чрезвычайно рада предстоящему браку с тобой. Думаю, она, возможно… крепче, чем кажется.

— Посмотрим. — Гейбриел вздохнул. — Но я буду благодарен, если ты все же передашь ей мои уверения.

После того как Эванджелина пообещала выполнить его просьбу и Гейбриел ушел, Лахлан, наклонив голову, посмотрел на нее.

— А что скажешь о себе, Эванджелина? Перспектива брака со мной радует или огорчает тебя?

— Ни то ни другое. Это просто средство достижения цели. Ты успокоишь своего дядю, и благодаря моим способностям Бэна и Эруин вряд ли будут оспаривать твое право на королевство. Во всяком случае, я узнаю, если они что-то затеют.

— Ты хочешь сказать, что я единственный, кто выигрывает от этого союза?

Положив руки на бедра, Лахлан сердито смотрел вниз на Эванджелину.

— В основном да, но не могу отрицать, что получаю возможность следить за безопасностью Фэй.

— Ты считаешь, у тебя есть опасения! Ха! Они ничто по сравнению с моими. Возможно, мне с самого начала следовало согласиться жениться на девочке. Она, по крайней мере, послушна и знает свое место.

Эванджелина надменно тряхнула блестящей черной гривой.

— Прекрасно. Я сообщу Магнусу о твоем решении.

При мысли о том, что Магнус окунет свои пальцы в этот сияющий водопад волос, Лахлан дотянулся до Эванджелины и резко повернул ее лицом к себе.

— О-о, ты… — зашипела она, стараясь вырваться из его рук.

— Твой жених! — рявкнул он, остановив ее на полуслове, и, притянув к себе, погрузил пальцы в ее волосы. — Ты моя, а не Магнуса.

Он положил обе руки ей на затылок и завладел ее ртом. Эванджелина затрепетала, и безумие, державшее Лахлана в своих когтях, ослабило хватку.

Лахлан резко отпрянул и при виде озадаченного выражения на лице Эванджелины сказал:

— Мне следует запомнить, что поцелуем можно успешно заставить твой рот замолчать.

Он

дразнил ее в надежде, что Эванджелина не заметит, как сильно действует на него ее кровь.

Эванджелина выбежала из зала, преследуемая его притворным смехом.

Мерцающие свечи освещали покрытую искрящимся снегом дорожку от дворца Магнуса к тому месту, где стояли Лахлан и Гейбриел, ожидая своих невест на ночном морозном воздухе. Присутствовавшие воины обеих армий нетерпеливо ворчали, мечтая, чтобы церемония закончилась и начался праздник.

— Господи, что же они так долго? Здесь дьявольски холодно.

— Если бы ты надел что-нибудь еще, кроме своего наряда горца, холод тебя не донимал бы, — усмехнулся Бродерик, и Лахлан посмотрел вниз на его накидку.

— Не понимаю, зачем нужно делать из этого такое представление, — угрюмо пробурчал Лахлан.

Гейбриел несколько секунд всматривался в него, а потом пожал плечами:

— Мы королевская власть. И так всегда делается.

Слева от них под покрытыми тонким льдом ветвями дуба три мужчины взялись за деревянные духовые инструменты, а две женщины сели за арфы. Знакомая мелодия, которую они заиграли, поплыла над толпой, и все внимание обратилось к Магнусу, который вел по дорожке сестру. Даже бриллиантовая диадема на серебристо-светлых волосах Джоранн не могла затмить ослепительную красоту девушки, а только освещала ее нежное лицо.

С выразительным взглядом Магнус вложил руку Джоранн в руку Гейбриела, и Гейбриел в ответ коротко кивнул.

Среди собравшихся пронеслось недовольное бормотание, Лахлан повернул голову, и у него открылся рот.

Эванджелина стояла одна в платье из бархата под цвет ее глаз. Платье подчеркивало привлекательные женские формы и приоткрывало снежно-белые холмики, покачивавшиеся в низко вырезанном декольте. В сравнении с Эванджелиной волшебная принцесса померкла. Эванджелина была женщиной, соблазнительной и зрелой. Эта знойная, дерзкая красавица вызвала у Лахлана такую горячую и мощную реакцию, что — он был совершенно уверен — снег у него под ногами растает.

Бросая осуждающие взгляды на мужчин, которые отпускали оскорбительные замечания в адрес Эванджелины, из толпы вышла Фэллин, взяла подругу под руку и повела к Лахлану.

Он вздрогнул, когда у него в руке появилась белая меховая накидка, которую ему захотелось увидеть на Эванджелине, накинул мех на изящные плечи невесты и решительно стянул вместе полы.

— Тебе холодно, — пожал он плечами, когда она с удивлением глянула на него.

— Нет, мне не холодно, но как…

— Нет, холодно. Ш-ш-ш.

Он подбородком указал на Бродерика, который уже приступил к церемонии.

Вряд ли Лахлан слышал насмешливое фырканье, но когда кто-то рядом громко прочистил горло, этому звуку удалось проникнуть в его околдованный мозг, и Лахлан выругался про себя, поняв, что стал центром пристального внимания всех, кто стоял вокруг него — включая Эванджелину.

— Ты наложила на меня заклятие? — возмущенно проворчал он.

— О чем ты?

Она нахмурила брови.

— Не важно, — буркнул Лахлан.