Король северного ветра
Шрифт:
– Я хочу знать, - сказал молодой Ретвальд, - зачем вы спасли меня.
– Той причины, что ты кровь от моей крови, недостаточно?
На мгновение правая ладонь Гайвена едва не сжалась в кулак.
"Как я хотел бы, чтоб этого оказалось достаточно. Чтобы отец любил меня, а мать - уважала. Чтобы друзья и союзники не наносили удара в спину, чтобы существовали какие-то еще основания для самоотверженных действий, помимо личной выгоды и личных интересов. Вот только так никогда не бывает. Будь ты аристократ иберленского двора или чародей из бездны былой эпохи, тобой всегда движет что-то еще. И как бы красиво ты не говорил со мной, дед - прошли те дни, когда во мне оставалась хотя
– Боюсь, я не могу полагаться на ваши слова, сударь. Вы обратились ко мне. Вы меня нашли. Вы приложили силы, чтоб доставить меня сюда, и я не верю, что это оказалось легко даже для вас. Так назовите, пожалуйста, ваш мотив.
Повелитель Бурь поднялся. Он оказался довольно высокого роста - выше, чем Артур или Гледерик, и шире в плечах. Даже несмотря на свободную рубашку, было видно, какие сильные у него руки. Предводитель темных фэйри протянул Гайвену Ретвальду раскрытую ладонь - мозолистую, загрубевшую, без линий жизни и судьбы на ней.
– Ты кровь моей крови, - повторил он.
– Я помнил Бердарета, когда тот уходил. Изможденный, стареющий, почти тронутый дряхлостью. Я не стал удерживать его в Керлиндаре, ибо Керлиндар сделался для него тюрьмой. Он ушел в страну, из которой некогда был изгнан я, в страну, где жили мои отец и дед, и прадед. Альбион, Придейн, Англия, Британия, Оловянные острова, Иберлен. Как ни назвать этот край, он - изначально наш. Прежде норманнов и данов, прежде римлян и кельтов, прежде пиктов и саксов он принадлежал Дану, пока предки человечества оставались всего лишь дикарями на далеком и жарком юге. Мой сын вернулся домой и надел там корону - а теперь его потомок оказался один в окружении предателей и лицемеров. Как я мог не спасти тебя, мальчик? Я обратил сталь и огонь против человечества десять столетий назад, но ты - не человек. Ты один из нас. Ты черный дракон из старшей ветви Крылатых Владык, ты высокий фэйри Сумерек, ты лорд Неблагого двора.
Тот, кто назвал себя Гайвену дедом, в самом деле казался искренним.
И сказанному им до безумия хотелось верить.
"Однажды вы станете королем, мой сын, и не допустите ошибки, которую делает ваш отец, - сказала однажды Гайвену его мать, пресветлая королева Лицеретта-Августина, владычица Иберлена.
– Вашего отца тесным кольцом обступили негодяи и льстецы, использующие его ради удовлетворения собственных низменных целей. Желая заручиться его поддержкой, дабы добиться влияния и власти, они говорят немало речей, что кажутся ему красивыми и искренними. Однажды они придут с этими речами и к вам, когда вы займете Серебряный Трон. Не будьте глупы. Не доверяйте патоке, которой вас попытаются накормить. Воспользуйтесь возможностями этих людей - а потом сами управляйте ими, как фигурами на шахматной доске".
Гайвен Ретвальд смотрел на Шэграла Крадхейка, и не видел в нем легендарного проклятого повелителя тьмы. Он видел еще одного могущественного вельможу, движимого интересами, которых он сам пока не мог понять - но которые несомненно были.
"Могу ли я сделать фигурой на своей шахматной доске существо, которое старше меня в десятки раз? Колдуна, что могущественней меня стократ? Тварь, при одном упоминании которой дети дрожат в своих постелях от закатных морей до восходных? Я не знаю, но попытаться должен. Возможно, наши интересы совпадают хотя бы отчасти - а ничьей другой помощью, кроме него, заручиться я не смогу. Меня считали чернокнижником - что же, будем считать, я призвал на подмогу дьявола".
– Вы упомянули, - сказал Гайвен, - что наш с вами дом находится на самом деле не здесь. Он на юге, в королевстве с десятком имен. Это верно. Я благодарен вашему гостеприимству, лорд Шэграл, но не намерен пренебрегать им слишком долго. Мой замок - Тимлейнская крепость. Кресло, в котором мне положено сидеть, сделано из чистого серебра. Мои враги изгнали меня с юга, как изгнали когда-то вас. Однако я намерен вернуться. Если понадобится, один, без друзей, без армии, без слуг - и без родичей. Я не прошу вас сопровождать меня. Если понадобится, я добуду себе власть сам, как сделал это когда-то ваш сын. Прошу лишь, чтоб вы указали мне дорогу. От ваших дверей - и до моего дома.
– Тебе не придется возвращаться одному, - сказал Повелитель Бурь очень тихо.
– Мой сын покинул Керлиндар немногим больше столетия назад, но твоего появления, Король-Чародей, я ждал десять веков. Тебя - или кого-то подобного тебе. Мы вернемся в страну, которую у нас двоих отняли, и снова сделаем ее своей. Ты и я - а вместе с нами и весь Волшебный Народ.
Глава двенадцатая
4 сентября 4948 года
Сегодня в Тимлейнской ратуше собрался весь высший свет иберленской столицы. Пришли почти все аристократы, кто был в городе, с женами, сыновьями и дочерьми, с вассалами и приближенными слугами. В первых рядах стояли наследники погибшего Джеральда Коллинса, Брендон и Джером; министр Таламор с дочерью Амелией; Повелитель Юга Виктор Гальс со свитой; Стивен Тресвальд со всеми своими родственниками; владетели малых домов с Севера, связанные ленной присягой с Шоненгемом; и прочие, и прочие. Явилось все дворянство, от владелетельных пэров до последнего эсквайра, кого только удалось собрать, ибо с самих семи утра глашатаи и посыльные ходили по Тимлейну, выкликая нобилитет Иберлена явиться в ратушу в к одиннадцати часам.
Присутствовали Эдвард Фэринтайн с Кэран Кэйвен, сопровождаемые капитанами Кэбри и Своном - а вот Клиффа Гарландского не было, и никто не сумел его разыскать. Донесения стражников сводились к тому, что гарландский король с кавалькадой своих рыцарей проехал минувшим вечером через Южные ворота и не возвращался с тех пор.
Прибыл зато архиепископ Райгернский Роджер Кемп в окружении палаты епископов и палаты клира, все в роскошных одеяниях, расшитых золотом и украшенных драгоценными камнями. Формально подчиненная Святому Престолу Либурна, контролировавшему почти все духовенство Срединных Земель, иберленская церковь несколько столетий уже не вмешивалась в политику, в случае династической смуты поддерживая наиболее влиятельного кандидата на корону - как поддержала уже незадолго до этого Гледерика Кардана. По заверению Роальда Рейсворта, остался архиепископ безвмолен и в этот раз.
Встал, рядом с лордами и духовенством, городской магистрат в полном составе - нынешний лорд-мэр Хьюстон и его олдермены, что представляли гильдии ювелиров и суконщиков, бакалейщиков и меховщиков, галантерейщиков и виноделов, а также говорили за весь прочий мастеровой и ремесленный люд.
Пришли купцы, владельцы кораблей и торговых компаний, чьи суда ходили в Астарию и на Полуденное море, в Ильмерград и Арэйну; привозили оттуда пряности и шелка, соболиные меха и экзотические фрукты - расплачиваясь за то железом с рудников Каскадных гор и солью с верховий Нейры, а также полновесным иберленским фунтом, принимаемым во всех портах от Тарагона до самой Райгады.