Король темных просторов
Шрифт:
— Ты кто такой? — наконец спросил он, делая шаг в сторону Раладана. Он хотел еще что-то добавить, но хозяин конторы прервал его:
— Я его знаю, господин. Прошу прощения… но… я должен с ним поговорить…
— Закончи свои дела, Балбон, — отозвался Раладан. — Еще немножко я могу подождать.
Молодой человек удивленно посмотрел на него, потом повернулся к торговцу, но тот отчаянно замахал руками:
— Так… так будет лучше, господин, да! Так вот… так вот, товар…
Не давая молодому человеку вымолвить ни слова, он чуть дрожащим голосом все ему объяснил, после чего поспешно попрощался. Едва они остались одни, купец, явно
— Ради Шерни, господин! Ты неосторожен, это опасно для меня, опасно для тебя…
Раладан поднялся с ящика.
— Помолчи, Балбон, — спокойно сказал он. Купец замолк. Лоцман протянул руку. — Деньги, Балбон.
Человек в черном побледнел. Раладан шагнул к нему, схватил купца за отвороты на груди и одним движением швырнул на стол. Наклонившись, он спросил:
— В чем дело? Ты думал, мы не вернемся? Слышал об облаве? Думал, нас поймают, а если даже и нет, то до зимы тебя не тронут? Слушай, ты, скряга! Мы тебе дали в долг пятьсот золотых. Ты сам назначил процент. Я пришел за деньгами, и я их получу. Получу сегодня. Немедленно.
Он отпустил черную мантию, и Балбон, посиневший и дрожащий, сполз со стола. Купец без лишних слов побежал к двери и, нервно, успокаивающе махнув рукой, скрылся. Раладан подошел к окну и посмотрел на улицу, чуть покачиваясь на каблуках.
— Вот… вот долг, господин, — послышался за его спиной сдавленный голос.
Раладан подошел к столу и взвесил мешочек в ладонях.
— Золото и серебро?
— Четыреста тройных серебра и сто тройных золота…
— Без процентов?
Купец побледнел еще больше.
— У меня нет здесь, господин… Но я отдам, отдам! Отдам завтра… нет! Послезавтра.
Раладан положил мешочек и протянул руку:
— Дай мне этот перстень, Балбон. Тот, что у тебя на пальце. Быстрее. Теперь слушай. Ты должен Демону сто пятьдесят золотых. Я приду за ними послезавтра или еще когда-нибудь. Монеты должны быть серебряные, одиночные серебряные слитки, понял? Теперь слушай дальше. Может так случиться, что вместо меня появится кто-то другой. Пусть тебя не волнует, будет ли это ребенок или старик, женщина или мужчина. Он покажет тебе перстень, и ты отдашь ему серебро. Понял?
Он взял мешочек и направился к двери.
— Мы не кровожадны, Балбон, — на ходу бросил он. — Но на будущее постарайся не задерживать уплату долгов. И можешь радоваться, что пришел я, а не Демон… Сомневаюсь, чтобы ты отделался столь дешево.
Он многозначительно показал перстень и вышел.
Угловатые движения несчастной клячи на этот раз беспокоили его намного меньше, поскольку, задумавшись, он едва обращал внимание на происходящее вокруг. Первая проблема была решена — средствами он уже располагал. Собственно, они достались ему даже легче, чем он считал; в свое время он в душе возражал против этой авантюры с одалживанием денег, однако Рапис его мнения не спрашивал. К счастью.
Рапис часто давал в долг под высокий процент, и притом суммы куда более серьезные. Обычно, однако, должниками были люди, которых он крепко держал в кулаке, как правило, зная об их участии в каких-нибудь темных делишках.
Против Балбона же у них не было ничего. Раладан подумал, что на месте купца он просто взял бы эти пятьсот золотых и жил себе спокойно где-нибудь в Рине, в самом центре Армекта. Однако Рапис лучше разбирался в людях. По каким-то причинам Балбон не сбежал. Может быть, он был просто слишком стар? Наверняка он больше думал о собственных детях, а тем пятисот золотых не надолго бы хватило; куда лучше было оставить им процветающее дело. Так или иначе, он не сбежал и, более того, не обанкротился. Судя по разным мелочам, в том числе по немедленной выплате долга, он употребил деньги с пользой. Из разговора с молодым человеком Раладан понял, что костлявый купец держит в подчинении всю Арбу, будучи монопольным поставщиком всего, что могли потребовать имперские рудники.
Доверие, которым лоцман пользовался у Демона, окупилось с лихвой. Капитан решал деликатные вопросы так, как они того заслуживали. Он не таскал с собой шумную толпу, не полагался на порывистого Эхадена, которому тем не менее доверял полностью. Всегда владеющий собой, хладнокровный, Раладан казался ему самым подходящим помощником; идеальная память, наблюдательность, наконец, железные мускулы и меткий нож — вот что ему требовалось.
И теперь лоцман располагал вполне приличной суммой.
Барку островитян было предначертано разбиться у берегов Малой Агары. Раладан не пытался выяснить, откуда могучему призраку стало известно, что девушка пережила катастрофу. Он считал это само собой разумеющимся. Имелся лишь один вопрос — остался ли в живых кто-то еще, кроме нее. Так или иначе, требовалось перебраться на Малую. Золото облегчало задачу.
Раладан был человеком уверенным в себе и вовсе не склонным к предрассудкам (по крайней мере, в сравнении с большинством моряков). Он не привык верить всему, что лишь внешне походило на правду. Еще некоторое время назад он и медяка бы не дал за рассказ о зловещих рубинах Гееркото, кораблях-призраках и проклятых Шернью капитанах, которые не в силах покинуть мир живых. Однако теперь все стало иначе. Раладан доверял собственному разуму, ибо не слышал ни о чем ином, чему стоило бы доверять больше, и не пытался строить каких-либо догадок. Дело было вовсе не в том, что он не любил думать. Он просто оказался во вполне конкретной ситуации, требовавшей конкретных действий. И действовал, отложив на потом вопросы вроде «зачем?» и «почему?».
В Ахелии он вернул измученную вконец лошадь хозяину и отправился в портовый район, следя за тем, чтобы мешочек под курткой не слишком звенел. Несмотря на довольно позднее время (уже приближались ранние осенние сумерки), он успел совершить некоторые покупки: новую одежду, соответствующую времени года, несколько сумок разной величины и формы, наконец, четыре хороших острых ножа — оружие, без которого чувствовал себя чуть ли не голым.
Оставалась еще одна проблема, и немалая, — нужно было где-то спрятать золото. Нельзя же было всюду таскать с собой тяжелый звенящий мешок. Он отложил решение этого вопроса на потом, а пока высыпал золото в сумку из парусины, плотно завернул в другую такую же и обе вместе запихал в кожаную сумку поменьше, которую повесил на плечо.
Чуть ближе к порту в Ахелии имелась другая таверна, получше и подороже той, где он провел ночь. Он снял комнату, заплатив за несколько дней вперед. Ему не хотелось показывать деньги там, где еще накануне он платил за еду снятым с шеи платком и ставил сапоги против трех слитков серебра.
В комнате — на этот раз довольно чистой — он разделил деньги: часть сунул в карман, чтобы всегда иметь под рукой, а остальное снова спрятал в сумки. Уходя, он, естественно, забрал сумку с собой.
Раладан вернулся в первую таверну.