Король терний

Лоуренс Марк

При этом имени улыбки на лицах стражников мгновенно исчезли.

Аларик с чувством сплюнул.

— Повелительница льда и Повелитель огня у нашего порога. Викинги родились на земле льда и огня и в противостоянии этим стихиям обрели свою силу. Напиши историю собственной жизни, Йорг.

Мне нравился герцог. И пусть тайные игроки пытаются управлять герцогом Маладоном, как абсолютно послушной марионеткой, может статься, что в какой-то момент они недосчитаются нескольких пальцев.

Пол под

ногами затрясло, вибрация отозвалась зудящим звуком у меня в зубах, мы все замолчали. Лампы, висевшие на вбитых в столбы крюках, не закачались, а лишь задрожали, и тени задвигались, теряя очертания.

— Тебе нравится в Химрифте? — спросил Аларик.

— Да, горы мне всегда нравились, — ответил я.

В широкой топке камина слабо дымилась зола, оставшаяся там от поленьев со вчерашнего вечера. Это напомнило мне дымившиеся склоны горы Валлас.

— Ты собираешься найти Ферракайнда? — спросил Аларик.

— Да, — ответил я с полной уверенностью, что если я не найду Ферракайнда, то он сам вскоре найдет меня.

— Расскажи мне о троллях, — попросил Аларик. Герцог не переставал меня удивлять: подъем с восходом солнца, старые боги, топоры и шкуры, можно было подумать, что он — тупой инструмент войны и ничего более. Но его голова работала так быстро, что речь не поспевала за ней, перескакивала с одного предмета на другой, только чтобы не потерять мысль. — О троллях и твоих странных спутниках. — Словно по какому-то тайному сигналу двери парадного зала открылись, и вошел Горгот — темный силуэт на фоне стены дождя.

Стражники еще крепче сжали древки топоров, когда Горгот переступил порог и направился к нам. Тишину зала сотрясал звук его тяжелых шагов, следом за ним бежал Гог, влажная от дождя одежда парила, огонь в лампах вспыхивал ярче, когда он пробегал мимо.

Земля сотряслась. На этот раз она подпрыгнула, будто где-то неподалеку упал гигантский молот. Снаружи что-то застонало и с грохотом рухнуло. Рядом со мной лампа соскользнула с крюка и упала на каменные плиты пола, разбившись вдребезги. Несколько горячих брызг попали мне на чулки, и те начали гореть. Гог двигался быстро. Одну когтистую руку он протянул ко мне, другую — к камину, резко и коротко крикнул. Масло из лампы стекло, и в потухшем камине вспыхнул огонь, словно там лежала не серая горка пепла, а сухие поленья.

Ропот прокатился по залу. Что его вызвало: сильное ли сотрясение земли, падение лампы или появление Горгота в полутемном зале, — я не мог сказать.

— Ловкий фокус. — Я присел, чтобы оказаться на уровне Гога, и притянул его к себе. — Как ты это сделал? — Пальцами я ощупывал места, где горел огонь: чулки, пол. Вместо жара пальцы ощущали холод и склизкость масла.

— Что сделал? — спросил Гог резким и громким голосом, обводя взглядом герцога и окружавшие его поблескивавшие топоры.

— Потуши огонь, — сказал я и посмотрел на камин. — Верни в источник, — тут же поправился я.

Гог не спускал глаз с сидевшего на троне Аларика.

— Огонь просто есть, он один, глупый, — сказал Гог, забыв, что он находится в присутствии короля и герцога. — Я его просто сжал.

Я нахмурился. Существовала грань, за которой я его не понимал, хотя очень хотел, и меня это злило.

— Говори мне. — Я развернул его за плечи так, чтобы он наконец-то посмотрел на меня.

— Огонь просто есть, он один, — повторил Гог. Его глаза, как всегда, были совершенно черными, но в его взгляде появилось что-то горячее, от чего становилось не по себе, как будто он мог зажечь тебя, как пропитанный маслом фитиль.

— Огонь один, — повторил я, — а что же это… — я махнул рукой в сторону горевших ламп. — Окна, сквозь которые мы на него смотрим?

— Да. — Гог сердито вздохнул и попытался вывернуться, чтобы увлечься новой игрой.

В моей голове хранилось воспоминание о коврике. Коврике со складкой. Воспоминание из тех дней, что были более спокойными и счастливыми. Из тех дней, когда я спал в мире, который не трясло, который не горел в огне; спал в комнате, куда моя мама приходила пожелать мне спокойной ночи. Коврик со складкой, которую служанка расправляла ногой. Она ее расправляла, а складка вскоре снова собиралась. И всегда это была только одна складка. Потому что в коврике был только один излом.

— Ты можешь взять огонь из одного места и перенести в другое, — сказал я.

Гог кивнул.

— Потому что огонь один, а мы видим его по частям, — сказал я. — Ты сжимаешь его в одном месте и расширяешь в другом.

Гог кивнул и попытался убежать.

— Ты делаешь только это и больше ничего, — сказал я.

Гог не ответил, словно ответ и без того был слишком очевиден. Я отпустил его, и он нырнул под ближайший стол играть с рыжей собакой.

— Тролли? — спросил Аларик тоном человека, едва сдерживающего свое нетерпение.

— Да, мы встретили парочку. Горгот разговаривал с ними. Кажется, он им понравился, — ответил я.

Аларик ждал. Хорошая тактика. Ты молчишь, а окружающие чувствуют себя обязанными говорить, даже если им хочется сохранить что-то в тайне. Хорошая тактика, я знал это — и потому хранил молчание.

— Герцог Маладона знает о троллях, — доложил Горгот. Дейнцы выразили крайнее удивление, словно они были уверены: Горгот не умеет разговаривать, он умеет только рычать. — Тролли служат Ферракайнду. И герцог хочет знать, почему те, которых мы встретили, не находятся на службе у Повелителя огня.