Король трассы
Шрифт:
— Этот шофер… Зиновий Гусач?
— Да. Чудесный парень.
2
Зиновий Гусач, король трассы! Так прозвали Зиновия потому, что поистине не было лучшего водителя по всей тайге — от Красноярска до Вечного Порога. Он мой самый лучший друг, и я хочу рассказать о нем. Его все у нас любят разве можно не любить такого хорошего парня? У него ровно столько врагов, сколько нужно иметь выдающемуся человеку: так, всякие завистники, ревнивцы или те, кого он пристыдил однажды. Особенно плохо к нему относился инженер Радий Глухов — еще до
Зиновий по натуре добр, отзывчив, простодушен, весел (когда на него не нападает тоска), покладист и всем словно родня.
В общежитии он очень мучился: не может уснуть, если кто-нибудь рядом шепчется или листает страницы. Все радовались, когда Зиновий получил отдельную комнату. Для него эта комната была вдвойне дорога, так как за стеной жила Таня Эйсмонт. Ведь это много значит, когда живешь рядом: чаще встречаешься, перекинешься словом-другим, по-соседски постучишься в дверь, вроде тебе понадобилась щепотка соли.
Но Зиновий отдал свою комнату Федосье Ивановне Прокопенко — почти незнакомой женщине. Он вез ее в кабине семьсот километров. Она ехала к мужу, инженеру Прокопенко. Можно представить состояние Зиновия, если он прекрасно знал, что этот Прокопенко из Чернигова сошелся с буфетчицей Аэлитой и у них самый медовый месяц. Федосья Ивановна оказалась очень славной женщиной веселой, бодрой, услужливой. Она сыпала пословицами и поговорками, на каждой стоянке обшивала и самого Зиновия и других парней. Кому пуговицу пришьет, кому завязку к шапке или заплату на порванную спецовку. Она беспокоилась о муже, который уже полгода, как ей не писал, только слал деньги. Федосья Ивановна жила у сестры на Лене. Обе работали в колхозе.
— Если он завел другую, — размышляла Федосья Ивановна, — как говорится, седина в бороду — бес в ребро, — тогда бог с ним, с моим Прокопенкой, хотя и прожили с ним без малого двадцать лет. Ну, а как заболел? Ревматизм скрючил… или увечье получил? Мужик самолюбивый, помощи не попросит.
Федосья Ивановна, всхлипывая, утирала слезы штапельным платком.
Зиновий буквально извелся за дорогу. Конечно, он заверил бедную женщину, что Прокопенко здоров как бык и никакого увечья не получал. Он завез Федосью Ивановну к себе, велел ей спать (она вместо того затеяла генеральную уборку), а сам поехал искать ее мужа.
Прокопенко, услышав о приезде жены, горько заплакал, из чего Зиновий заключил, что начальник котлована не окончательно потерял совесть, и решил во что бы то ни стало примирить супругов.
Примирить-то он их примирил (Федосья Ивановна теперь работает на гидрострое поварихой), но комнаты лишился, так как нахальная Аэлита категорически отказалась выехать из прокопенковской квартиры, и Зиновий отдал раскаявшемуся и жаждущему тихой пристани Прокопенко свою комнату. Сам он хотел перебраться опять в общежитие, но мы с отцом уговорили его поселиться с нами.
Втроем мы зажили чудесно — дружно и весело. Все-то у нас шуточки, смех, песни. Домашними обязанностями не считались, никаких дежурств не устанавливали. Ложки-плошки у нас в руках так и летали: не успеешь оглянуться — посуда перемыта, пол чисто выдраен, дрова наколоты, печь уже накалилась докрасна. И каждый может приняться за свое: читать или что-либо мастерить, идти в клуб или взять коньки и — на Ыйдыгу, где расчищен каток.
Так бы мы и жили душа в душу, но Зиновий окончательно влюбился.
Зиновий у всех на виду — король трассы! Кто не знал его новенькой машины с красными флажками на радиаторе и золотой звездой на борту! Весь гидрострой обсуждал его шансы. Большинство было настроено скептически.
— Не по себе, Зинка, дерево рубишь! — предупреждали его парни. — За ней вон инженер Глухов как ухлыстывает. На Север к ней приехал. Только согласись Танечка — хоть сейчас в загс.
— Но она не соглашается, — напоминал Зиновий.
— Не сразу. Девушки любят поломаться. И у самой у нее высшее образование. Диплом инженера. А ты что? Шофер!! Знаешь, какая о нас слава идет? Ты вот и не пьешь, и налево не работаешь, а плохая слава и на тебя тень накладывает. Одно слово — шофер! А Радий этот хоть и дерьмо, но зато инженер. Друг детства, вместе учились. А ты хоть и король трассы, а все шофер!
— Разве женщины за специальность любят? — задумчиво возражал Зиновий.
— Чудак человек! Не за специальность, а за положение.
— Таня не такая! — решительно опровергал Зиновий.
— Чего же тогда не сватаешь?
— А может, кто хочет со мной подраться? — не совсем логично вопрошал Зиновий. Желающих не находилось, и разговор на этом иссякал.
Чуть ребята его не убедили. Но результат был неожиданный: Зиновий решил сменить профессию. Раз вечером, когда я собирался на каток, он загнал меня в угол и потребовал ответа: чем хороша электросварка? Я удивился: по сравнению с клепкой, что ли? Так сварка прочнее, легче, быстрее.
— Не то! — Зиновий даже рассердился. — За что ты любишь эту работу?
Я грустно посмотрел на коньки и, покорно присев на стул, прочел целую лекцию о семидесяти способах сварки.
— Важнее сварки работы нет, понимаешь? — разошелся я. — Сварка — везде! Поезд. И тепловоз, и вагоны сделаны сваркой. Рельсы? Сварные. Мосты сваркой. Автомобиль — из сварочных конструкций. Самолет — и фюзеляж, и крылья, и хвостовое оперение сварены! Атомоход «Ленин» собран из сварных блоков. Турбины электростанций, газопроводы, мощные прессы — все сварка! Электросварщик есть первооткрыватель, понимаешь! Он строит новый мир: города, гидростанции, машины. Он идет в необжитую тайгу, тундру, пустыню…
— А шофер не строит новый мир? — взорвался Зиновий. Он даже покраснел от обиды.
— Строит, конечно. Но ты спросил об электросварке. Сварщик вроде волшебника: сегодня в его руках электрическая дуга, электронные лучи, завтра — таинственная плазма. Чтобы стать хорошим электросварщиком, надо знать механику, электричество, радиоэлектронику, математику, физику, химию. Все точные науки.
— И ты знаешь? — полюбопытствовал Зиновий.
— Ну… в пределах техникума…
— Ты все романы читаешь?