Король — узник Фантомаса
Шрифт:
Ни Фантомас, ни его сообщники, на появление которых рассчитывал журналист, не подавали признаков жизни. И в сотый, в тысячный раз Фандор пытался угадать, куда мог запропаститься Жюв… И вдруг, однажды ночью, его разбудил далёкий голос, спрашивавший:
— Вы слышите меня?
Фандор вскочил на ноги, как будто подброшенный пружиной:
— Да, я вас слышу!..
— Вы, наверное, беспокоитесь?
— Ещё бы! Я чуть с ума не сошёл! Как долго вы отсутствовали!..
— Действительно, — отвечал искажённый переговорным устройством голос, — я немного задержался… Возникли осложнения…
Теперь, когда он был уверен, что минута освобождения близка, Фандор вновь обрёл всё своё хладнокровие. И даже больше, чем собственное освобождение, его теперь волновал исход миссии Жюва. Он спросил:
— Вы добились успеха?
— Да, в конечном счёте…
— А в Глоцбурге уже знают?
— Полагаю, начинают догадываться…
— Вы когда вернулись?
— Сегодня утром…
— Только сегодня?
— Только сегодня…
— И вы нашли моё письмо?
— Ваше… что? Сир, я плохо вас слышу…
Фандор не обратил внимания на это обращение, не задал себе вопроса, почему Жюв обращается к нему столь необычным образом.
— Письмо… Письмо… — повторил он. — Вы же его получили, раз пришли сюда!
И вновь почувствовав жгучее желание поскорее вырваться из темницы, он продолжал:
— Прошу вас, скорее вытащите меня из этой дыры! Дайте мне вдохнуть свежего воздуха!
— Да… Да… Я как раз думаю, как это сделать…
— Вы думаете?..
— Нам ведь необходимо произвести обмен!
— Но в письме я начертил подробный план! — Фандор был во власти своей идеи. — Вам не надо ни о чём думать!
Наступило молчание.
— В вашем письме? — снова переспросил голос. — А как вы мне его передали?
— Да бог с ним, с письмом! — торопился Фандор. — Я так вам скажу: подойдите к третьей наяде, считая со стороны моста…
Голос прервал его:
— Это мне известно… Я думаю о другом: где мы произведём обмен алмаза?
— Алмаза?
— Ну да, сир… Вашего алмаза!
— Моего алмаза?..
— Что с вами, сир? У вас выпадение памяти? Вы что, забыли об алмазе, за которым я ездил в Глоцбург?.. И о каком письме вы всё время говорите?
— Ради бога, Жюв! — взмолился Фандор. — Я говорю о письме, которое я оставил у вас на квартире… в котором объясняю, как до меня добраться!
— Жюв?.. Ах, Жюв!.. Это восхитительно!
И взрыв пронзительного, демонического хохота обжёг Фандора, как удар плетью. И уже догадываясь о роковой ошибке, он забормотал:
— Так это не вы, Жюв?.. Кто же это?.. Кто со мной говорит?
Раздался новый взрыв саркастического хохота, и голос произнёс:
— С вами говорит… Фантомас!
Фандору показалось, что сама Смерть дохнула ему в лицо. В отчаянии он воскликнул:
— Нет, этого не может быть!.. Фантомас арестован… арестован в Глоцбурге!.. Ради всего святого, вы не Фантомас…
— Фантомас арестован? Бросьте шутить! Фантомаса нельзя арестовать… Никому никогда не удастся этого сделать, в том числе и Жюву! Фантомас неуловим и недосягаем! Он смеётся над вашими угрозами! Фантомас — это Смерть, вечная, всесильная, неуловимая!.. Прощайте!
И наступило молчание, глубокое, как молчание могилы, которое были бессильны нарушить вопли и стенания Фандора, почувствовавшего себя обречённым, похороненным, агонизирующим… Но взрыв отчаяния прошёл, и к журналисту вернулась способность рассуждать. Он понял, какую ужасную ошибку совершил, поверив газетным сообщениям о том, что Жюв якобы арестовал Фантомаса в Глоцбурге. Ожидая с минуты на минуту появления Жюва, Фандор принял голос Фантомаса за голос своего друга!
«Значит… значит… — лихорадочно думал журналист, — Фантомас на свободе! Но если так, что же случилось с Жювом? Жив ли он, или пал под ударами злодея, который готовит теперь и мою гибель?.. Жюв отправился в Глоцбург, чтобы арестовать Фантомаса. Газеты сообщили об аресте бандита. Но Фантомас на свободе. Значит, кто-то арестован под именем Фантомаса… Уж не арестован ли Жюв?»
Теперь судьба друга волновала его даже больше, чем его собственная. Если Жюв арестован в Гессе-Веймаре, если его там принимают за Фантомаса, то вряд ли ему удастся скоро доказать свою невиновность… С другой стороны, это означает, что он жив и на какое-то время защищён от ударов своего непримиримого врага…
Но что будет с ним, Фандором? Он так гордился своей догадливостью, своим полицейским чутьём, — и вот, сам отдал себя в руки Фантомаса! Он имел несчастье проговориться относительно письма, оставленного на квартире Жюва… Можно было не сомневаться, что Мастер преступлений теперь завладеет этим письмом, проникнуть в квартиру Жюва — для него не проблема…
«Значит, моя песенка спета, — подумал журналист. — Ну что ж, умирать так умирать! Немного раньше, немного позже — какая разница? Но быть в полной власти Фантомаса — вот что невыносимо! Он может распорядиться моей жизнью, как ему заблагорассудится… Может убить сразу, может подождать, может оставить умирать медленной смертью… Он разговаривал со мной через какую-то трубу. Значит, через ту же трубу он может накачать сюда газ и удушить меня… Он может открыть доступ воде, и тогда я захлебнусь, как крыса… Да, как крыса, — не в обиду тебе будь сказано, милейший Фандор!.. Но скорее всего, он просто забудет обо мне, и я окочурюсь от голода, если только ещё раньше не околею от жажды!..»
— Но ведь я ещё жив! — продолжал он рассуждать вслух. — Я пока ещё здоров, полон сил, в здравом уме… Я должен сражаться до конца! Если строго экономить провизию и особенно воду, я могу протянуть ещё дней девять или десять… Мой револьвер при мне, и в случае крайней необходимости я могу пустить себе пулю в висок… Но я этого не сделаю! Жером Фандор не кончает с собой, — он борется!
22. «КТО КОГО, ФАНТОМАС!»
Склонившись в почтительном реверансе, эрцгерцогиня Александра говорила королеве Эдвиге: