Король Восточной долины
Шрифт:
– Не рад??? – мужчина, более, чем искренне возмущенный данным предположением, вскочил на ноги и, опершись ладонями о стол, немного подался вперед, всматриваясь в Треса, – Ты так плохо знаешь брата? Ты, человек, живший в его голове, его сознании практически всю жизнь! Д… да Кевин до сих пор не может смириться с потерей! Он вспоминает о тебе чуть ли не каждый день, часто грустит, вздыхает… он будет счастлив, Кев, – Пол посерьезнел, – Поверь, счастлив до безумия! Он в тебе не чаял души еще когда ты в его голове обитал, даже когда узнал, что ты и есть Трес.
Кев, несколько насупившийся
– Мой брат – врач! Он занятой человек, к тому же у него жена… мне что, ввалиться к нему среди ночи? Как вы себе это представляете?!
– Да так же, как и к нам, – Шон негромко хмыкнул, – Днем его ты все равно не застанешь, верно подметил – Кевин человек занятой. Я предлагаю отправиться сейчас, не знаю, во сколько у него начинается рабочий день.
– И во сколько у него завершается рабочая ночь, – буркнул Пол, прекрасно знающий о том, до какой степени бывает занят его лучший друг и, проведя ладонью по лицу, решительно нахмурился, – Так. Шон, загони мотоцикл в гараж – поедем на моей машине. Ты, – он указал на немного растерянного Кева, – Сиди здесь и жди. Я оденусь, и поедем.
Шон кивнул и, явно не питая сомнений в верности распоряжений Галейна, уверенно зашагал на выход, дабы загнать железного коня в подземное стойло. Трес, проводив его недовольным взглядом и, покосившись на уже направившегося куда-то в недра дома Пола, тяжело вздохнул, сознавая, что выбора у него нет.
***
Арчибальд спокойно шел по залу ожидания аэропорта О’Хара в Чикаго, и задумчиво озирался по сторонам. Интересно ему не было, он был поглощен исключительно собственными мыслями, да и в них особенно не углублялся. Размышлять о том, что делает сейчас его будущая жертва, да и делает ли она вообще что-нибудь, мужчине не хотелось – это было не его амплуа, убивая, он никогда не задумывался над тем, чем занимался за несколько часов до своей смерти убитый. Его это не волновало, да и не касалось, его дело заключалось в другом.
Он окинул еще одним взглядом зал ожидания и, мельком отметив для себя, что немного проголодался, уверенно направился к маленькому кафетерию, расположенному на территории аэропорта.
Он никуда не торопился, не хотел спешить – охота требовала обстоятельности, требовала выжидать, подкрадываться, а он, будучи Хищником, разбирался в этих тонкостях хорошо.
Ему хотелось немного потянуть время. Не хотелось бежать, сломя голову, бросаясь исполнять повеление Дьявола из Рейкьявика, как частенько называли Ди-Ре, как он сам любил называть себя, не хотелось вообще ввязываться в его конфликт с этим Тресом.
Треса Альфа не знал. Никогда не видел, не пересекался с ним, разве что слышал раз или два о его существовании, а впоследствии – о его смерти, но особенно внимания на этом не заострял. Он даже не хотел прикидывать, как выведать информацию об этом чикагском мафиози, предпочитал действовать по ситуации.
В кафе было людно. Пассажиры, прилетевшие, улетающие, толпились тут, бесконечно переговариваясь, приходя, уходя, меняясь местами, тасуясь, как карты в колоде, и свято оберегающего свое одиночество Арчибальда это немного раздражало.
Он выбрал столик подальше от основной массы народа и, сделав заказ подбежавшей официантке, принялся ждать, бездумно глядя на собственное отражение в стекле рядом.
Он практически не изменился за минувшие месяцы – по-прежнему носил кашемировое пальто, приобретенное им после последнего приключения, по-прежнему сохранял растительность на лице (кажется, это называлось шотландской бородкой, но в такие подробности Молле не вдавался), по-прежнему держал в кармане или за поясом пистолет, на который теперь имел официальное разрешение, и по-прежнему был смертельно опасен.
– Он мне еще сказал, что он опасный! – девичий голос, внезапно разрушивший плавное течение мыслей преступника, заставил его мимолетно поморщиться и быстро скользнуть взглядом по залу. Говорила какая-то девица, сидящая за соседним столом, беседовала, по-видимому, с подругой по телефону, и страшно возмущалась чьим-то поведением.
– Нет, ну ты представляешь? Выставил меня среди ночи, а ведь девчонки говорили, что Шон – джентльмен!
Арчи равнодушно отвернулся. Подробности чужой личной жизни его интересовали мало.
– Нет, ну это да… – в голосе девушки прозвучало смущенное удовольствие, вновь сменившееся негодованием, – Но выгнать меня среди ночи! И он даже не вызвал такси – разозлился, что я услышала про какого-то там Треса!
Альфа быстро моргнул. Подавать виду, что услышал беседу, он не собирался, допытывать болтливую глупышку прямо здесь не планировал, однако, к словам ее прислушивался теперь с особым вниманием.
– Да я-то откуда знаю? Какой-то придурок, явился среди ночи, стал звонить в дверь, а Шон впустил его. Потом долго болтали, я услышала, как он называл его Тресом, но больше ничего, а он разозлился! Как будто я специально подслушивала… – в голосе девушки зазвучала обида, – Говорить тише надо было, а не орать на весь дом!
Подбежала официантка, принося его заказ – чашечку кофе и какую-то булку, на которую он теперь даже не обратил внимания, будучи слишком поглощен болтовней за своей спиной.
– Ну, а куда мне еще? Домой вернусь, побывала, блин, называется, в Чикаго, получила удовольствие! – девица раздраженно выдохнула и, сбавив тон, добавила уже спокойнее, – Да я в аэропорту уже, рейс через полтора часа. Ага, увидимся скоро. Давай.
Молле, не привлекая лишнего внимания, делая вид, что ищет кого-то взглядом, повернулся вполоборота, следя краем глаза за действиями глупой девчонки.
Вот она поднимает чашку, пьет кофе… Он тоже сделал несколько глотков. Минута, другая… Она ест, пьет, не подозревая о нависшей над нею опасности, а Хищник, следящий за своей жертвой, следуя ее примеру, утоляет собственный голод.
Вот трапеза завершена. Девушка поднимается на ноги, оставляет на столике оплату за перекус и начинает обстоятельно собираться.
Он тоже поднимается, бросает на стол деньги и решительно идет на выход.
Покинул кафетерий Альфа первым и, остановившись неподалеку, принялся следить за входом, поджидая жертву. Нет, нет… а вот и она. Что-то ищет в сумочке, чертыхается и, видимо, надеясь найти в стороне от людского потока, отходит в уголок, прислоняя сумочку к стене.