Король
Шрифт:
Бьянка покраснела еще больше, вновь почувствовав приятное волнение. Что бы там ни было, она не намерена была отпускать его, не изведав полностью. Внутреннее чутье, развившееся за годы общения с противоположным полом, подсказывало, что этот немаловажный аспект жизни мог как свести на нет все достоинства, так и перекрыть многочисленные недостатки.
— Я повлияю на твою жизнь, а ты на мою, – произнес литиат, стараясь объяснить доходчивее, хотя сам знал об этом только понаслышке.
— Я это осознаю, у людей тоже так, – улыбнулась Бьянка ласково.
— Нет, ты
— Не поняла, ты хочешь сказать, что я доживу до ста лет? – усмехнулась девушка, считая все это маловероятным. Одно дело огненные языки пускать, но делиться бессмертием казалось невозможным в принципе.
— Я не знаю, не могу ответить точно, – литиат задумался и молчал какое-то время. Бьянка рассматривала его прекрасное лицо, убеждая себя, что этот юноша и есть ее подлинная судьба.
Аллель резко обернулся и тоже посмотрел на ее жениха. Даан вскинул голову, словно его позвали по имени, хотя оба хранили молчание. Бьянку очень забавляла их хамская манера общаться мысленно, в то время как рядом были люди, не слышавшие ни слова. Все равно что шептаться в обществе.
— Вам нужно усвоить немного хороших манер, если хотите жить при дворе, – сказала княжна, наблюдая за немым диалогом. Лицо Аллеля было непривычно оживленным, а Даана все больше бледнело.
— Если бы вы посвятили меня в вашу тайну, я смогла бы помочь советом, – продолжала она, нахмурившись. Литиаты полностью проигнорировали ее попытки привлечь к себе внимание.
Аллель вдруг улыбнулся и, махнув рукой ехавшему позади них Андору, развернул лошадь и поехал обратно. Даан опустил голову, отрицательно мотнув.
— Куда он? – Бьянка привстала в седле, глядя вслед покинувшему их литиату.
— Других себе найдут, говоришь? – спросил маг, взглянув на нее.
Княжна поняла.
Велиамор, словно почувствовав, обернулся и придержал коня, оглядывая едущих позади.
— Где он? – спросил советник обеспокоенно, остановив взгляд на братьях. Андор молчал, тоже не зная, куда подался Аллель. Солдаты заметили переполох и всадника, оставившего обоз.
— Возвращается в Стоунхолд, – ответил Даан, не глядя на Велиамора, словно в поступке друга была его вина. Бьянке это не понравилось.
— Почему ты отпустил его? – выговаривал ему маг. Люди вокруг начали прислушиваться. Редко они могли быть свидетелями разговоров литиатов. Бьянка искала взглядом кого-нибудь из офицеров, чтобы попросить разогнать зевак.
— Он не слушал меня, – оправдывался Даан. – Я пытался задержать.
— Если с ним что-то случится, Кайна ответит мне, – произнес Велиамор угрожающе. Княжна помнила, что советник оставался вампиром, хотя успешно сдерживал темную натуру.
— Что может случиться? – спросила княжна, желая защитить жениха, выслушивающего незаслуженные порицания. – Он же маг.
— Да, он маг, – ответил ей Велиамор, смягчив тон. Бьянка была ему как дочь, и он любил ее не меньше чем Гордона
— Он может встретить разбойников или крестьянскую дружину, – пояснил девушке Даан.
— Я не могу ехать за ним, – Велиамор мотнул головой раздосадованный выходкой брата.
— Я могу, – предложил Даан. Андор кивнул, давая понять, куда брат, туда и он.
— Нет, вы что? – возмутилась девушка. – А вам крестьяне не страшны?
— Вдвоем мы справимся с кем угодно, – возразил литиат.
— Нельзя затевать драк, война уже окончена, – советник вздохнул. – Вы настроите людей против магов, и Тибальд не сможет очистить страну от суеверий и нетерпимости.
— Но Аллель? – напомнил Даан.
— Надо было держать его за руку, когда мог, – ответил Велиамор и пришпорил коня, вернувшись к началу колонны.
— Ты ни в чем не виноват, – княжна коснулась плеча возлюбленного. Даан улыбнулся ей.
— Я знаю, – ответил он. – Никто не удержал бы его.
— Похоже, ты был прав, а я ошибалась, – девушка вздохнула, жалея, что до привала еще добрых полдня, а раньше она не сможет обнять его.
— Я не буду спрашивать чужих советов, – решил литиат, накрыв ее руку своей. – Если ты хочешь подарить мне несколько мгновений своей любви, я согласен принять их, а что будет после – неважно.
Княжна покраснела под его проницательным взглядом, выражавшим чувства лучше, чем слова или прикосновения.
7е. Первый летний месяц.
Николь смотрела в окошко на мелькавшие мимо деревья. Они ехали всю ночь и почти весь день, желая добраться до поселений, где можно было разбить лагерь и переночевать. Раненные нуждались в отдыхе и уходе, так же как и вымотанные войной и походом солдаты. Мадлена все время спала, набираясь сил. Когда она просыпалась, граф поил ее настойкой, оставленной Велиамором. Николь поражалась тому, как за эти дни он превратился в образцовую сиделку. Был серьезен и внимателен. Строго велел матери пить все до капли и спать, когда та порывалась сесть, а то и вовсе выйти на воздух. Женщина была слишком слабой, хотя выглядела уже гораздо лучше. Большую часть времени она спала, отвернувшись к стене и подобрав под себя ноги, благо, что широкое сидение позволяло вытянуться в полный рост даже мужчине. Николь вспомнила, как вот также везла мужа, забрав его из плена Лоакинора. Тогда граф тоже помогал ухаживать за ним. Николь ненавидела себя за то, что из-за нее они вновь поругались.
Граф в очередной раз поправил сползавшее покрывало и вернулся на место. Николь демонстративно отодвинулась подальше, но он не пытался больше прикоснуться к ней. Хотя по-прежнему шутил и дурачился, изобретая развлечения, чтобы не сойти с ума в дороге.
— Когда закат? – спросила королева, поглядывая на светлое небо.
— Не скоро, лето ведь, – ответил Кристиан задумчиво. Под вечер его веселость сошла на нет. Он тоже заскучал, глядя в другое окошко.
— Велиамор обещал заглянуть перед закатом, – говорила сама с собой девушка. – Значит, когда он приедет, будет уже недолго до привала.