Королева бабочек
Шрифт:
«Это, надо понимать, он и есть, Вогул – Верховный жрец Перуна и Сварога», – подсказал сообразительный внутренний голос. – «Чёрная борода какая-то неухоженная и клочковатая, а взгляд – откровенно-диковатый. Данный индивидуум – однозначно и непреложно – похож на знаменитого старца Григория Распутина…. Да, не было печали. Держи, братец, ухо востро. Кстати, уже наступает ночь…. Какой, всё же, на Ровене потрясающий воздух! Очень ароматный, вкусный и бесконечно-тревожный…».
Вежливо поклонившись, Игорь поздоровался:
– Приветствую, Верховный жрец! А с тобой, Великий вождь, мы сегодня уже виделись…. Тем не менее. Доброго тебе вечера!
– Спасибо, Гарик – коротко улыбнулся Борх, после чего слегка натянуто замолчал.
Вогул почти три минуты прожигал Игоря пристальным взглядом чёрных тревожных глаз, в которых плескалась явственная сумасшедшинка, а потом произнёс:
– Странный ты, Гарик, варг. Избыточно умный и сообразительный. Никогда не встречался с такими. Впрочем, ладно…. Скажи, какие отношения складываются у тебя с могучими Богами?
– Я готов принести клятву – в верности Перуну и Сварогу, – осторожно ответил Игорь. – Если, конечно, возникнет такая необходимость…
«Молодец, братец! Очень сильный ход!», – одобрил внутренний голос, кое-что понимающий в высоком искусстве дипломатии. – «Тем более что очень легко клясться в верности тому, кого – девяносто девять процентов из ста – не существует в природе…».
Пользуясь тем обстоятельством, что Вогул задумчиво переваривал последнюю фразу, произнесённую Игорем, Борх попытался забрать нить разговора в свои руки, заявив:
– Вот, всё и сладилось! Гарик – при большом стечении народа – принесёт торжественную клятву, после чего и будет принят в наше племя…
– Может, так и будет, – нервно передёрнул плечами Верховный жрец. – Но, всё же…. Как ты, варг, относишься к ложным Богам? В частности, к Айвенго и Ровене?
– Не знаю, жрец.
– Как же так? Ты издеваешься надо мной?
– Я – варг, – невозмутимо напомнил Игорь. – Память отказывается возвращаться ко мне. Но я уже научился – уважать старших и прислушиваться к их ценному мнению…. Если ты, Вогул, скажешь, что я должен публично поклясться в верности Перуну и Сварогу, то я поклянусь. Если ты считаешь, что я должен публично проклясть Айвенго и Ровену, то я сделаю и это.
– Хорошо сказано! – облегчённо выдохнул Борх. – Все сомнения, надеюсь, развеялись?
– Ну, не знаю, – неуверенно пошевелив чёрной бородой «а-ля Гришка Распутин», желчно забубнил Вогул. – То, что молодой человек слушается старших, это, действительно, не плохо. Но…. Хотелось бы, чтобы желание служить Перуну и Сварогу было искренним…. Слышите?
– Барабаны застучали, – подсказал Игорь. – Или, к примеру, тамтамы…
– И я толкую про то же самое! – оживился Борх. – На небе взошла Луна. Пришло время для начала погребальной церемонии. Люди уже собрались и ждут…. Пошли?
– Пошли, – недовольно сплюнув в сторону, согласился Верховный жрец. – Пусть, так и быть, сегодня на одного вятича станет больше…
Барабаны-тамтамы продолжали – с упорством, достойным лучшего применения – надрываться, взывая…. Кого взывая? К чему, собственно? Для чего? Сложные и каверзные вопросы, не имеющие чёткого и правдивого ответа. Взывая, и всё тут…
В семидесяти-восьмидесяти метрах от дома Борха загадочно теплился крохотный светло-жёлтый огонёк.
«Это на плоском камне стоит-горит масляный фонарь», – пояснил зоркий внутренний голос. – «А рядом с камнем, на берёзовом чурбаке, расположился широкоплечий кудрявый мужик в варговской коричневой хламиде. Причём, глаза у мужика…м-м-м, совершенно пустые…. Ага. Это, наверное, Деян. Ну, тот охотник, который – при сегодняшнем внеплановом появлении Большого Кота – превратился в варга…».
– Скучаешь, Деян? – заботливо поинтересовался Борх. – Бывает, конечно. Будем надеяться, что память, всё же, вернётся к тебе. Не сейчас, так через годик-другой.
– Гу-гу-гу, – неразборчиво заблажил несчастный. – Гу-гу-гу…
– Может, его, болезного, завтра морским бабочкам отдать? – предложил Верховный жрец. – Ну, на годик-другой? Или же определить в слуги к благородному графу Родэну? Для чего нам нужен ещё один бесполезный и дурашливый варг? А граф к убогим и душевнобольным всегда относился с интересом.
– Подумаем. Куда, собственно, спешить?
Неожиданно Деян забеспокоился и, вскочив на ноги, принялся угрожающе рычать и скалиться. Его глаза – в пелене ночного ровенского сумрака – замерцали злыми светло-зелёными всполохами.
– Ну-ка, успокоился! – строго прикрикнул Борх. – Кому сказано? Успокоился и сел на место! Вот, совсем другое дело. Молодец…. Смотри у меня, Деян. Если ещё – хоть раз – такое повторится, то прикажу выбросить тебя за деревенские ворота. Рычи там, морда глупая, сколько хочешь. Демонов кусай…. Всё понял?
– Гу-гу-гу, – жалобно и виновато затянул варг. – Гу-гу-гу….
Через полторы минуты, когда камень с горящим фонарём остался позади, Игорь спросил:
– А что такое нашло на Деяна? Рычать, понимаешь, принялся. Даже серая пена запузырилась на оскаленных зубах.
– Полнолуние приближается, – тыкая толстым корявым пальцем в оранжевый овал на небе, ответил Борх. – Вот, многих и начинает охватывать беспричинное беспокойство. Я имею в виду – диких зверей, Демонов и людей, у которых не всё в порядке с головой…. А ты, Гарик, как себя чувствуешь?
– Нормально, спасибо за заботу. По крайней мере, на свежую человеческую кровушку не тянет.
– Уже хорошо, – смешливо хмыкнул Вогул. – Утешил…. А от Деяна, пока он никого не покалечил и не убил, надо избавляться…
«Во-первых, завтрашней ночью состоится ровенское полнолуние», – напомнил заботливый внутренний голос. – «Следовательно, надо будет выйти на связь с Зорго. То бишь, отчитаться, доложиться и задать парочку животрепещущих вопросов…. Во-вторых, этот неадекватный варг. Деяна, братец, посетил приступ злобы-ярости именно в тот момент, когда в его поле зрения попал ты. Сомневаешься? Я тебе говорю! Тут дело, ясная ровенская Луна, не чистое. Гадом буду…».