Королева бабочек
Шрифт:
Ещё через полчаса отыскалась – на берегу широкого каменистого ручья – и подходящая площадка для ночлега.
– Разводим костёр, ужинаем. Готовим, нарубив побольше елового лапника, спальные места, – распорядился Борх. – Шалаши? Нет, пожалуй. Обойдёмся и без них, раз дождик отменяется…
– Гарик, ты захватил с собой рыболовные снасти? – с надеждой в голосе спросил Ждан. – Крючки, бечёвку, поплавки?
– Захватил.
– Дай, пожалуйста. Новых корней травы агавы мы – из-за приближавшейся грозы – надрали совсем немного, их лучше поберечь. Как любит говорить моя мама, на чёрный день…. А что будем делать, когда проснётся голодный Пумбо? В ручье же плещется рыбёха. Настрою удочку и попробую наловить ему на ужин пару-тройку штук. Или, к примеру, на завтрак – если сон мамонтёнка затянется…
Походный ужин – через положенное время – завершился, вятичи начали готовиться ко сну.
– Первыми у костра дежурят Гарик и Голуба, – распорядился Борх. – Бдите, ребятки, на совесть, не отвлекаясь на всякие глупости. Если заметите или услышите что-либо странное, то сразу же поднимайте тревогу. В скалах, до которых осталось полдня пути, водятся чёрные волки. В полночь вас сменят Свен и Пегий…. Ну, спокойной ночи!
Подбросив в костёр дровишек, Игорь подошёл к изготовленным на скорую руку носилкам, на которых размещался Пумбо, и, покачав головой, известил:
– Дрыхнет – без задних ног.
На круглую полянку опустился угольно-чёрный плащ осенней ровенской ночи. Где-то загадочно и сыто ухала голосистая ночная птица. Неизвестные звёзды глядели с неба на удивление равнодушно. Воздух был наполнен первобытной тоской и необузданной тревогой. Лишь яркое пламя походного костра, обещая действенную защиту, подмигивало успокаивающе, то бишь, с бесконечной верой в светлое Будущее…
Ночное дежурство проходило достаточно бурно и динамично. Сперва они немного – шёпотом – поболтали на всякие отвлечённые темы. Потом вволю, до онемения губ, нацеловались. Затем поссорились. После этого вновь помирились…
В какой-то момент Игорь услышал тихий завораживающий шорох и понял, что засыпает.
«Что это такое?», – заразительно зевнув, запоздало встревожился внутренний голос. – «Ерунда какая-то…. Голуба, присев у костра, уже задремала, пристроив симпатичную черноволосую голову на собственных коленях. Что-то здесь не так, братец. Борись, пожалуйста, со сном. Борись, борись, борись…».
– Ш-ш-ш-ш…, – настойчиво и успокаивающе звенело в ушах.
И от этого шипения веяло бесконечно-ледяным холодом, обещавшим вечный и блаженный покой…
Глава четырнадцатая
Чёрные неприятности
Где-то на краешке встревоженного подсознания, граничащего с безразличным неведением, раздался воинственный трубный рёв.
«Пумбо, наконец-таки, проснулся», – прорвалась сквозь призрачную вязкую пелену одинокая разумная мысль. – «Объявляет тревогу. Молодец, так держать…».
Собрав в кулак остатки парализованной воли, Игорь решительно отогнал прочь странное сонное наваждение, открыл глаза и непонимающе затряс головой.
«Чёрная, толстенная и очень длинная змея, старательно обвив мускулистым телом Голубу, пытается утащить девушку в лес», – поведал внутренний голос, первым окончательно пришедший в себя. – «Очень впечатляющее – в отблесках ночного костра – зрелище…. А рядом, оглушительно трубя, бегает Пумбо, стараясь – толстыми ногами – нанести ползучему гаду болезненные повреждения. Вот, чёрный змеиный хвост, на конце которого имеется уродливый массивный нарост, взметнулся вверх и ударил отважного слонёнка по ушастой голове…. Братец, что ты сидишь дурацким сиднем? Поднимайся и помоги ребятам! Будь, уж, так любезен. Не отлынивай…».
Игорь вскочил на ноги и, выхватив из берёзового пенька воткнутый туда топор, бросился в гущу событий.
Руки – вместе с топором – опускались и поднимались, во все стороны летели чёрные ошмётки и ярко-алые брызги, а в голове настойчиво и надоедливо шелестело: – «Осторожнее, братец! Смотри, не зацепи Голубу и Пумбо. Ишь, ухарь, размахался. Угомонись, пожалуйста! Хватит уже, право слово…».
Он, отбросив топор в сторону, торопливо выбрался из кроваво-чёрного месива.
– Спасибо, Гарик, – поднимаясь с земли, поблагодарила Голуба. – Спас от верной и лютой смерти. Теперь я твоя вечная должница…
– Не за что. Всегда обращайся, – брезгливо отряхивая одежду от серой слизи и кровавых ошмётков, отозвался Игорь. – Изгваздался, вот, только – по самое не могу – в требухе этой чёрной гадины…. И, вообще, Пумбо благодари. Это его громкие вопли и привели меня в чувство…. А где, кстати, наш ушастый герой?
– Пр-р-р, – появляясь из ночной темноты, жалобно известил Пумбо, на розовом лбу которого активно надувалась полусфера огромного синяка.
– Бедненький ты мой! – бросаясь к слонёнку, запричитала девушка. – Подожди, я сейчас намочу тряпку в холодной воде и приложу её к ушибленному месту. Сразу полегчает. Проверено.
«Вот-вот, бедненький…», – насмешливо прокомментировал ревнивый внутренний голос. – «А ты, братец, истинный герой-спаситель, уже вновь позабыт и позаброшен. Пусть, сумасбродка ровенская, теперь целуется со слонами…».
Возле костра появились остальные вятичи – сонные, взлохмаченные, заторможенные.
– Что за шум? – держась ладонями за голову и болезненно морщась, недовольным голосом спросил Борх. – Как затылок-то ломит…. Откуда здесь натекло столько кровищи?
Игорь коротко рассказал о недавнем происшествии.
– Никогда не слыхал о таких Демонах, – признался Свен, демонстрируя всем длинное копьё с надетой на его остриё чёрной – размером со спелый капустный кочан – змеиной головой. – Здоровенная гадина, а зубы-то какие – длинные и острые…. Интересно, а почему змея сразу же – этими зубами – не перегрызла Голубе шею?
– Н-не з-знаю, – зябко передёрнула плечами девушка.
– Наверное, у чёрных змей-Демонов существуют свои охотничьи привычки-традиции, – предположил Игорь. – То есть, сперва усыпить – чарующим шорохом – жертву, оттащить её в заветный бурелом, и лишь после этого убить-сожрать. Повезло нам, бродяги…