Королева бабочек
Шрифт:
– Понятно, – заверила девушка.
– Тогда держи удилище и не зевай. Иначе рыба сожрёт вкусных короедов. Сожрёт и – безнаказанно – удалится, веселясь от души…
Игорь отошёл в сторону и занялся настройкой второй удочки. Неожиданно сзади раздался громкий всплеск, сопровождаемый восторженным визгом.
«Вернись-ка, братец!», – посоветовал предусмотрительный и хозяйственный внутренний голос. – «Как бы первого крючка не лишиться…».
Ореховое удилище в девичьих руках выгнулось крутой дугой, а по тёмным речным водам активно передвигался туда-сюда приличный – по размерам – бурун.
– Теперь медленно подводи рыбину к берегу! – велел Игорь, свешиваясь над краем низкого обрыва. – Плавнее веди, без рывков! Плавнее! Кому я сказал? Не пускай её к кувшинкам! Тяни влево! Тяни! Молодец! Продолжай…
Минуты через три-четыре он, подхватив указательным пальцем под жабры, вытащил на обрывистый берег приличного сазана.
– Натуральный поросёнок! – восхитился Ждан. – Таких здоровяков вятичей добывают – острогами – только по весне.
«Ну, с поросёнком-то парнишка слегка погорячился», – с гордостью пропыхтел внутренний голос. – «Но на полновесный пудик (может, и с четвертью?), рыбка потянет…».
Потом, пока Ждан и Голуба – уже в две удочки – увлечённо рыбачили, Игорь вырубил подходящие рогульки и, никуда не торопясь, оснастил жерлицы.
– Маленький окунь попался! – сообщила девушка. – Чуть больше крючка, а туда же…. Отпустить его?
– Нет, не надо. Пусть, Ждан зачерпнёт в керамический горшок воды, – велел Игорь. – Опустите туда рыбёшку….. Плавает? Отлично! А когда поймаете второго окушка, пойдём ставить жерлицы на щуку. Впрочем, на живца можно поймать и крупного сома, и налима, и – даже – язя…
Через несколько минут Ждан доложил:
– Попался второй окунь! Двигаемся в камыши?
– Подожди, я только вырублю две жердины, на которые, предварительно воткнув их в речное дно, мы и повесим рогатки…
К обеденному времени плетёный короб был заполнен крупной рыбой доверху.
– Всё, на сегодня заканчиваем рыбалку, – укладывая в тару – в качестве завершающего аккорда – трехкилограммовую щуку, решил Игорь. – Места в коробе, всё равно, больше нет.
– А ты ещё обещал – научить меня плавать, – заныл Жан. – Обещал, ведь?
– Обещал.
– Тогда – выполняй.
– Ну, не знаю…
Понимающе фыркнув, Голуба известила:
– Я подглядывать не буду, не сомневайтесь. Очень надо. И, вообще, отойду в сторонку…
Взяв в руки удочку и поместив в ладонь парочку короедов, девушка торопливо зашагала по обрывистому берегу – прочь от камышей.
Раздевшись, Игорь познакомил Ждана с основами «кроля», «браса» и «баттерфляя».
– Завидую, брат! – оценил мальчишка. – Я тоже обязательно – с твоей помощью – научусь плавать.
«Обещала не подглядывать?», – принялся тихонько нашептывать ехидный внутренний голос. – «Ну-ну…. А под чьей это неосторожной ногой хрустнула сухая ветка? Ты бы, братец, прикрылся, что ли. Ну, хотя бы ладошкой. Или там – на худой конец – фиговым листиком.… Хотя, с другой стороны, именно реклама является двигателем прогресса. В том числе, и прогресса – в человеческих отношениях…. Ха-ха-ха! Молчу, молчу…».
Уже ближе к вечеру они вернулись в Веснянку. Пока Ждан по-честному перегружал половину рыбы в берестяной короб, предоставленный кузнецом, Голуба прошептала – Игорю на ухо:
– Я приду к тебе ночь. Жди…. Может, приду. А может, и нет…
За оконным стеклом безраздельно царствовала-властвовала угольно-чёрная, абсолютно-бесшумная ровенская ночь. Луна и звёзды были скрыты за плотными серыми облаками, пришедшими вечером со стороны морского побережья.
Игорь тревожно ворочался на скамье-кровати, а его неутомимый внутренний голос язвительно нашептывал: – «Переживаешь, братец, мол, придёт или не придёт? А если придёт, то что с ней, молоденькой сумасбродкой, собственно, делать? То бишь, вступать или же не вступать – с милейшей Голубой – во взрослую интимную связь? Я – на твоём месте – не парился бы с разными этическими и моральными аспектами, а непременно бы – вступил. Причём, многократно, по полной программе и с удовольствием…. Всё понял, умолкаю. Сам разбирайся. Моралист хренов…».
Когда за окошком начало заметно сереть, в стекло, тихонько звякнув, ударился маленький камушек.
«Пришла-таки!», – отгоняя вязкую дрёму в сторону, обрадовался развратный внутренний голос. – «Ох, уж, эти девки! Неймётся им, шалавам…».
Игорь, накинув на плечи суконную свиту и вдев босые ноги в войлочные боты, доставшиеся ему в наследство от покойного мужа Мирины, вышел – через светлицу и сени – на крыльцо и, оглядевшись по сторонам, тихонько позвал:
– Голуба, ты? А чем это пахнет? Чем-то – до боли – знакомым…
– Извини, Гарик, но молоденьких и страстных девиц поблизости не наблюдается, – насмешливо известил хриплый старческий голос. – Это я, Ведун, тебя побеспокоил…. Зачем разбудил? Белый иней выпал на траву. Вам пора в дорогу.
Глава тринадцатая
Сизые болота
Старик сидел на нижней ступени крыльца и невозмутимо, пуская в предрассветное небо ароматные табачные кольца, покуривал короткую чёрную трубку.
«Здравствуй жопа – Новый год!», – незамедлительно отреагировал невоспитанный внутренний голос. – «Зорго, ведь, чётко говорил, мол: – «Ни в Славянке, ни во Фландрии, ни на Островах табак не выращивается…». Как же тогда прикажете это понимать? А, мать вашу? Вязкая слюна уже медленно потекла по мужественному подбородку…».
– Наверное, хочешь покурить, Гарик? – понимающе хмыкнув, предположил Ведун.
– Хочу, но не буду. Решил бросить. Зачем же нарушать обещания, данные самому себе?
– Молодец! – похвалил старик. – Всё правильно понимаешь. Хотя, теперь я тебя не понимаю до конца…. Где же ты, отрок странный, приохотился к курению?
– Не помню. Я же – варг…. А откуда у тебя, уважаемый пилигрим, взялся табак? Курительная трубка?
– Конечно, из южной Фландрии. Только там можно достать это ароматное снадобье.