Королева бабочек
Шрифт:
– Переправу наладим. А после переберёмся на тот берег. Ну, что застыли, славяне? Шевелитесь! Время дорого…
Надёжно связав между собой три самых толстых верёвочных куска, он пояснил:
– Один конец верёвки закрепим здесь, обмотав вокруг этого каменного нароста. Другой, предварительно привязав к нему тяжёлый камень, перебросим на противоположный берег. Я переплыву через реку. Натяну – до звона – верёвку и тщательно закреплю второй конец. Причём, так, чтобы верёвка была натянута – от этого берега к тому – под небольшим наклоном. Для чего нужен наклон? Чтобы переправить – «самотёком» – походные короба. Без тяжести за спиной и людям, держась ладонями за верёвку, будет легче перебираться через реку…. Впрочем, уточняю. Сперва я переплыву, а только потом вы перебросите верёвку с привязанным камушком. Иначе она мне может помешать.
– Как же ты, сын Великого вождя, окажешься на другом берегу? – вежливо, с нотками приторной лести в голосе, поинтересовался Орех. – Теченье-то – бешеное…
– Переплыву.
– Мой брат очень хорошо плавает! – надувшись гордым пузырём, объявил Ждан. – Он обязательно переберётся!
Внутренний же голос был настроен менее радужно, заявив: – «Легко, красуясь на публику, пообещать. Только трудно выполнить…. Выше по течению расположен высокий водопад, под которым – туда-сюда – шастают нехилые водовороты. Ниже по течению наблюдается каменная гряда, состоящая из обломков скал, между которыми гремят-бушуют белые буруны. Между водопадом и бурунами – всего-то метров шестьдесят-семьдесят водной акватории. Вернее, стремительного течения…. Смотри, братец, как бы ни того. Как бы в ящик, героически форсируя подземную речку, не сыграть. Тьфу, тьфу, тьфу!».
Выбрав подходящее местечко, Игорь разделся.
– Сынок, может, не стоит? – заметно волнуясь, спросил Борх. – Страшное здесь место.
Успокаивающе подмигнув старику, Игорь бросился в воду и активно заработал руками-ногами, разрезая речное течение наискось, примерно под углом в сорок пять градусов…
Всё вокруг бурлило, гудело и клокотало. Речная вода так и норовила – через нос – добраться до нежных человеческих лёгких. Мышцы рук и ног постепенно каменели.
«Где же этот берег?», – испуганно заныл внутренний голос. – «Как голова-то кружится. Цветные круги – бесконечной чередой – плывут перед глазами…. Господи, помоги!»
Удар! Дикая боль в затылке. Солёный привкус во рту. Чернота…
Глава семнадцатая
Откушенное ухо
Раздался тихий щелчок, и в голове, плавно пробив серо-жёлтую муть, появилась цветная «картинка».
Небесно-лазурная морская гладь – безбрежная, покрытая множеством «зубчиков» мелких волн. Впрочем, северо-восточный ветерок слаб и ласков, и «белых барашков» нигде не наблюдается. По морю плывёт неизвестное двухмачтовое судно – светло-бежевые допотопные паруса, длинный бушприт, низкие покатые борта, обшитые янтарно-жёлтыми сосновыми досками. Гранитная неуклюжая скала, нависающая над морем. На скале стоит Аля, одетая…. Чёрт его знает, во что одетая! Откровенно-странный и непривычный наряд. На стройном левом бедре располагаются богато-украшенные ножны, закреплённые на широком кожаном поясе. Из ножен торчит чёрная рукоятка меча. Пояс украшен многочисленными нашлёпками-заклёпками белого металла.
– Гарик, где же ты? – тоскливо всматриваясь в морскую даль, вопрошает Алина. – Что, вообще, происходит? Когда же мы увидимся с тобой, любимый? Когда?!
«Картинка» бледнеет и, постепенно истончаясь, исчезает. На смену ей приходит другая.
Тёмный сруб старого колодца. Рядом со срубом стоит толстый берёзовый чурбак. На чурбаке, опираясь на сучковатый посох, сидит слепой старик в славянских одеждах.
– Извини, Гарик, – смущённо улыбается Ведун. – Но ничего не могу сказать о фландрийском графе Родэне. Куда он, сука злая, направляется? С какой целью? Что задумал? Сплошная и мутная пелена. Непрозрачная, плотная и загадочная…. Попробуй расшифровать перехваченное «голубиное» письмо. Если у тебя получится, то и я узнаю о содержании послания. Может быть, тогда всё и прояснится. Ты, уж, постарайся.
И эта «картинка» пропадает. Чернота. Тишина. Бесконечная череда цветных надоедливых кругов…
В висках назойливо и глумливо стучало, во рту было по-прежнему солоно, а затылок превратился в безраздельную вотчину тупой и навязчивой боли.
«Солоно во рту?», – очнулся живучий внутренний голос. – «Ерунда, братец. Не думай о всяких пошлых глупостях. Никакая это и не кровь, а самая обыкновенная морская, то есть, речная вода…. Ну, успокоился, паникёр хренов? Открывай-ка глазоньки. Надо – в срочном порядке – сориентироваться на местности…».
Некоторое время ресницы упорно отказывались выполнять команды, подаваемые мозгом, но потом, всё же, приоткрылись.
Следуя совету мудрого внутреннего голоса, Игорь мельком огляделся по сторонам и тихонько (мысленно, понятное дело, чтобы в рот не попала новая порция солёной воды), прошептал: – «И ничего страшного и безнадёжного. Держусь руками за какой-то базальтовый отросток, торчащий из речного дна. До вожделенного берега – метра три с половиной. Всего-то пары секунд не хватило. Выберемся, не вопрос…».
Борясь с беснующимся белым буруном, он медленно перегруппировался и, оттолкнувшись от валуна, погрёб к берегу. Вскоре подошвы ног нащупали спасительное дно….
Игорь, слегка пошатываясь, выбрался на пологую песчаную отмель. С противоположного берега – сквозь речной шум и грохот – долетали возбуждённые людские голоса и тревожный рёв Пумбо.
Он обернулся, успокаивающе помахал руками, вскинутыми над головой, и прокричал:
– Нормально всё, славяне! Ништяк…
«Прокричал?», – ехидно поморщился внутренний голос. – «Хриплый шепоток получился, не более того…. Да, прилично тебя, братец, шандарахнуло о речной камешек. Спина, наверное, представляет собой один сплошной сизый и крайне неаппетитный синяк. А на затылке шишка – размером со спелую грушу – вспухла…. Не трогай, морда легкомысленная! Больно же будет. Лучше отдохни малость, приди в себя…».
Пройдя метров тридцать-сорок вверх по течению реки, Игорь присел на мелкозернистый песочек. Вскоре рядом с ним шлёпнулся плоский камень, к которому был привязан конец верёвки.
– Что же вы, ребятки? – вырвалось невольно. – Дайте, ради Сварога, передохнуть. Не гоните, пожалуйста, лошадей…
Только минут через пятнадцать он поднялся на ноги и, отвязав верёвку от камня, окинул испытующим взглядом берег.
«Ну, и к чему привязывать верёвку?», – задумался внутренний голос. – «К данному обломку скалы? Нет, в этом случае не получится – требуемого наклона…. Вот же, отличный вариант! Из земли – почти на метр – торчит толстенный чёрный стержень – диаметром сантиметров двенадцать-пятнадцать. Похоже, стальной. Или же изготовленный из другого, неизвестного металла…. Стоп! Откуда в ровенском заброшенном подземелье могла взяться такая солидная штуковина? Вопрос, что называется, риторический…. Скорее всего, этот стержень является приветом из тех древних Времён, когда Ровена находилась под контролем цивилизации «учёных раздолбаев». Нет, они назывались как-то по-другому. Кажется, «учёные лоботрясы», что, впрочем, сути не меняет.…Значит, у «лоботрясов» на Ровене была построена некая опорная База. Потом на планету упал гигантский метеорит, рвануло, начались разнообразные природные катаклизмы. В том числе, связанные и со значительными подвижками земной (в смысле, ровенской), коры. В результате База «лоботрясов» была разрушена до основания, и данная железяка – это всё, что от неё осталась. Часть какой-то опорной металлоконструкции, не иначе…. Впрочем, какая нам разница? Привязывай, братец, верёвку к чёрному стержню. Всё равно, ничего лучшего не наблюдается…».
Переправа отряда через подземную реку заняла часа два с половиной. Причём, как это и не странно, прошла без каких-либо значимых казусов, неприятностей и происшествий. То бишь, ничего из походных вещей не утонуло, никто из бойцов в воду не падал. Да и Пумбо, помещённый в походный короб (оставшийся от погибшей Голубы), перенёс путешествие над беснующейся рекой достаточно спокойно. То есть, с полным пониманием…. Правда, все люди вымокли – до последней нитки. Но, как известно, ни одна серьёзная операция не обходится без издержек…