Королева Бедлама
Шрифт:
— Могу я спросить, что в этом письме?
— Дополнения к договору, требующие подписи. С земельными владениями де Конти были некоторые трудности, и это — процедура их устранения. Таким образом, вы должны будете передать это письмо мистеру Грейтхаузу, увидеть, как он лично это подпишет, и принести ко мне обратно в семь часов вечера сегодня. Да, кстати. — Она опустила руку в портфель и достала некоторый предмет, который передала Мэтью без колебаний. — Заведите их сейчас. Каминные часы показывают без двенадцати два.
В руке у Мэтью сверкнули серебряные часы. Он открыл крышку и посмотрел на красивый
— На лошади ездить умеете? — спросила миссис Герральд.
Мэтью кивнул, все еще разглядывая серебряные часы. Бывало ли в мире серебро настолько сияющее, циферблат настолько белый, римские цифры такие изящные, будто выведенные пером императорского гравера?
— Эй, я здесь! — окликнула она его. — Смотрите на меня.
Он посмотрел.
— Я спросила вас: на лошади ездить умеете?
— Да, мадам.
Если бы он не умел, ему пришлось бы при всех путешествиях по колонии с магистратом Пауэрсом мотаться на самом разбитом осле из конюшни Тобиаса Вайнкупа.
— Ваши издержки приплюсуйте к моему счету в этой гостинице. А теперь, Мэтью, слушайте меня внимательно. Я предлагаю вам возможность показать мне, насколько вы надежны. Содержимое этого конверта имеет финансовую ценность, хотя лично вы ничего на нем нажить не смогли бы. Но некоторые люди, имеющие нужные ресурсы в неподходящих местах, могли бы. Вам понятно? — Она подождала, пока он кивнет. — Все время помните, что курьер — работа серьезная. Не медлите, не отклоняйтесь от главной дороги. Не останавливайтесь помочь даме или джентльмену в беде — это самый старый трюк в учебнике для разбойников.
— Разбойников?
У Мэтью заколотилось сердце и слегка свело живот. Он не учел того факта, что документ с денежной ценностью может привлечь внимание рыцарей — или же дам — с большой дороги.
— У вас есть пистолет? Шпага?
— Нет, — ответил Мэтью, несколько обескураженный. — Я ни тем, ни другим пользоваться не умею.
— Это нужно будет исправить, если вы сегодня успешно справитесь. Что ж, быть может, так даже лучше. Если у вас нет опыта стрельбы или фехтования, то погибнуть при попытке будет как нечего делать. Просто все время смотрите по сторонам и, как я уже сказала, не останавливайтесь.
Наверное, понял Мэтью, у него на лице отразилось страдание, потому что миссис Герральд заговорила мягче:
— Я по натуре человек очень подозрительный, мне за каждым кустом мерещится заговор. Пусть вам будет известно: если вас ограбят, у вас на руках только копия, но на ней весьма ценная подпись и печать королевской палаты по земельным сделкам. С оригинала, естественно, можно будет сделать новую копию, хотя на повторение подписи и печати уйдут месяцы. Но отдавать за это жизнь не стоит. Вы готовы ехать?
Он не ответил — язык не очень слушался.
— Если у вас предчувствия, — сказала миссис Герральд, — можете вернуть конверт. Я дам вам денег
— Часы я должен вернуть? — сумел спросить Мэтью.
— Да, и почистить их.
Он встал — в одной руке часы, в другой — опасный конверт.
— Я поеду.
Миссис Герральд осталась сидеть.
— В семь часов, — сказала она твердо.
Мэтью подумал: что будет, если его тело найдут только в восемь? Но заставил себя выпрямиться и вышел из гостиной.
— Погодите! Корбетт, постойте! Я к вам обращаюсь! — крикнул мистер Винсент, выходя из-за своей конторки, но у Мэтью теперь были часы, а время никого не ждет.
Глава десятая
Мэтью двинулся в путь на среднего размера пегой кобыле по кличке Сьюви, которую брал из конюшни мистера Вайнкупа в прошлых деловых поездках. Кобылка передвигалась нога за ногу, но была послушна и никогда — как утверждал добродушный Вайнкуп, попыхивая трубкой, — никогда не сбрасывала всадника. Итак, верхом на Сьюви, держа в руках поводья и сунув ноги в стремена, с запечатанным пакетом во внутреннем кармане, застегнутом на пуговицу, Мэтью поехал по Бродвею на север, объезжая пешеходов, фургоны, тележки разносчиков, собак, гоняющих котов, которые, в свою очередь, гоняли кур, избегая выплескиваемых на улицу ночных горшков и помойных ведер и прочих предметов и явлений, которых следовало избегать.
Он жалел, что забыл взять шляпу, потому что начался еще один короткий дождик, который его промочил и снова сменился солнцем. Но, экономя время, Мэтью решил не заезжать к себе в гончарную.
Из конюшни он выехал почти в два тридцать. Была одна важная работа, которую надо было закончить в Сити-холле, и еще надо было спросить у магистрата Пауэрса разрешения на поездку, хотя вторая половина дня у Мэтью была свободна, и он знал, что магистрат возражать не будет. Однако магистрата в кабинете не оказалось, и Мэтью оставил записку, закончил свою работу и бросился вниз по лестнице — где налетел на поднимавшихся ему навстречу главного констебля Лиллехорна и генерального прокурора Байнса.
— Привет, Мэтью! — У весельчака Байнса было выдающееся пузо, румяное лицо и аккуратная седая борода. — Куда так несемся?
— Здравствуйте, сэр. Простите, я спешу по делу.
— Тогда секунду. — Байнс протянул руку и положил на плечо Мэтью мясистую лапу. Лиллехорн попытался проскользнуть мимо, но места не было. — Две вещи. Я хотел с тобой поговорить насчет твоих предложений на собрании. Очень интересно и может быть полезно, и наверняка главный констебль их должным образом изучит. Я прав, Гарднер?
— Да, сэр! — неожиданно радостно отозвался Лиллехорн. — Я давно уже собираюсь их как следует рассмотреть.
— Отлично! — Такая была высшая похвала у генерального прокурора на все случаи жизни. Потом он слегка помрачнел, и голос, который мог вызвать в зале суда гром и землетрясение, сделался почти отцовским: — И насчет вчерашнего вечера. Ты оказался при этом трагическом событии. Гарднер мне описал всю картину, и я видел тело. Эти отметины вокруг глаз… очень тревожны, правда?
— Да, сэр.