Королева Бедлама
Шрифт:
Мэтью шагнул вперед. По его лицу стекал жалящий пот. Тут же все внимание грабителя обратилось на него, а дуло пистолета оказалось возле его ноздри.
— Послушайте, — сказал Мэтью почти срывающимся голосом, — там ничего для вас нет. Там официальные документы. Поправки к контракту, для вас они бесполезны. Пожалуйста, отдайте их мне и отпустите…
Глядя на Мэтью без малейшего сочувствия, разбойник сломал печать — осколки сургуча полетели в траву. Он отступил на шесть шагов, по-прежнему держа Мэтью под дулом пистолета, вытащил документ, развернул и взглянул на него. На обороте пергамента
— Ну-ну, — сказал он. — Тут несколько очень приятных подписей. У меня в Бостоне есть друзья с редким каллиграфическим даром. Им это интересно будет увидеть — как по-твоему?
Мэтью закрыл глаза ладонью. Потом его рука медленно сползла и закрыла рот, взгляд застыл.
Разбойник смял конверт, бросил его на дорогу, сложил документ и убрал к себе в карман.
— Благодарю вас, молодой человек. Вы сегодня устроили праздник бедному бродяге. — Он сунул пистолет в кобуру на поясе, взял поводья, запрыгнул на своего гнедого плавным, рассчитанным движением. Снова на западе заговорил гром, и грабитель прислушался, наклонив голову.
— Я бы не стал на вашем месте терять здесь время, — посоветовал он. — Тут может оказаться небезопасно.
Повернув своего коня, разбойник поскакал в сторону Бостона. Он издевательски приподнял шляпу, конь так же издевательски махнул хвостом — и оба скрылись.
Мэтью прислушался к пению птиц. Воздух был наполнен теплом, вокруг стояли красивые деревья, солнце заливало мир своей щедростью.
Просто чертовски хороший день.
Выждав какое-то время, Мэтью галстуком вытер пот со лба и остался стоять, глядя на лежащий посреди дороги смятый конверт. Посмотрел на юго-запад, в сторону Нью-Йорка, потом опять на конверт.
Интересно, подумал он.
Конверт он поднимать не стал. Абсолютно бессмысленно.
Он повернул на северо-восток и пустился в путь, сперва довольно неспешно, потом постепенно прибавил шагу. Идти, конечно, было далеко, и он не хотел измотаться за дорогу, но некоторая скорость была необходима. Возможно, впереди окажется Сьюви, пасущаяся среди травы — так он надеялся.
Шагая по дороге, он отмечал не только то, что впереди, но и оглядывался, нет ли чего сзади, готовый в любую минуту прыгнуть в подлесок.
Он снова шагал один, но спутником ему была его собственная целеустремленность.
Глава одиннадцатая
Предвечерние тени ложились на Манхэттен, окрашивая лесистые холмы золотом и темной зеленью.
Усталый, но столь же целеустремленный, Мэтью прошел последние — по своим ощущениям — четверть мили петляющей лесной дороги и впереди увидел сквозь деревья каменную стену в половину человеческого роста — границу имения де Конти. Ведущую к дому дорожку, неразличимую издали за густой листвой, закрывали железные ворота. Мэтью свел Сьюви с дороги в лес, радуясь, что нашел ее в яблоневом саду за полмили от места, где ее шлепнули по крупу. И еще он радовался, что кобыла покорно подчинилась ему после такого грубого обращения.
Теперь предстояло свести счеты.
Он тихо сказал Сьюви: «Тпру, девочка!» —
Лучше не через ворота, решил он. Скорее всего они заперты и стоит поискать иной путь внутрь.
Он прошел вдоль стены, помня, что дом де Конти стоит на приличном расстоянии от дороги и окружен тюльпановым садом, который был гордостью миссис де Конти.
Через несколько минут Мэтью перемахнул стену, зверски измяв свой лучший сюртук, и, оказавшись среди ухоженных кустов, притаился, подумав, что если имение мистера Хадсона Грейтхауза охраняет мастиф или волкодав, то дай бог отделаться измятым костюмом. Однако ни лая, ни рычания слышно не было, и к нему не бежала клыкастая тварь, так что Мэтью поднялся — очень осторожно — и пошел дальше по тихому травянистому райскому садику, где в море цветов плавали бабочки, по разровненной дорожке, усыпанной гравием, мимо колодца, сложенного из плитняка. По пути он отметил, что имение содержится в большом порядке. Когда он вышел к холмику, где паслись четыре овцы, стало понятно, почему трава так аккуратно подстрижена.
Мимо овец и дальше, к центральному зданию, окруженному мощными дубами и, насколько Мэтью помнил, выходящему другой стороной к реке. Это здание явно построил богатый торговец, занимающийся добычей камня: два этажа, сложенные из темно- и светло-коричневых, камней под серой шиферной крышей. Наверху высился выкрашенный коричневым купол, увенчанный медным флюгером в виде петуха. Дерево огромной парадной двери имело цвет крепкого чая, а рядом с дверью висел молоток размером с голову давешнего разбойника.
Мэтью помнил амбар и каретный сарай позади дома, и помнил, что со стороны реки есть еще один сад, где и проходила вечеринка. Когда-то тут были еще и двери со стеклянными панелями, ведущие в кабинет, где мистер де Конти распространялся о различных сортах пиломатериалов. Вот этот служивший тогда учебным классом кабинет и стал теперь предметом интереса Мэтью. Обходя дом сзади, пробираясь к цели кружным путем, он услышал далекий звон металла и понял, что кто-то только что открыл ворота.
Надо спешить! Он быстро обошел коновязь в тени замшелого дуба и подумал, что если придется еще совершать такие походы, надо будет купить другие сапоги. В этих он стер себе ноги до крови.
Со стороны реки, внизу довольно-таки крутого склона поблескивала вода, а за ней, на том берегу — девственный лес. Мэтью нашел знакомую двустворчатую дверь. Да, закрыта. Но нет, не заперта. Медная ручка поддалась осторожному нажатию. Вход закрывала темно-красная портьера. Она мешала посмотреть, что внутри, но придется рискнуть. Мэтью открыл двери, развел портьеры, шагнул в кабинет — пусто — и закрыл за собой дверь.
В обшитой темными панелями комнате стояли книжные полки, письменный стол с перьями и чернильницей, кресло у стола и еще два кресла. На спинке одного кресла висела на кожаной перевязи рапира с белой как кость рукоятью, с неукрашенной металлической гардой и головкой эфеса. Рабочее оружие, подумал Мэтью. На дальней стене комнаты, рядом с дверью, болтался на крюке мужской плащ.