Королева белых мышек
Шрифт:
– Ого!
Мариша была удивлена, как точно совпала сумма. Она и до того слышала про сто тысяч, и вот теперь снова прозвучали эти деньги. Но старушка поняла ее возглас по-своему и с удовлетворением кивнула.
– Да, таких деньжищ ей и ребенку с лихвой хватало. Тем более что Светке они вовсе не платили.
– Как?
– А вот так! Светка – приезжая, из деревни в город на заработки явилась, ни знакомых у нее тут, никого. Вот ее Лидия к себе и взяла. Кормить ее пообещала, жилье предоставила, но платить она ей не платит.
– Совсем?
– Ну, разве что совсем чуть-чуть. Тысячу-две. Но не больше пяти. Пять – это она Ларке
Мариша поняла, что Ларкой звали прежнюю домработницу Лидии, ту самую дочку приятельницы разговорчивой старушки. Видимо, обида за то, что знакомую турнули, а на ее место взяли Светлану, говорила в этой бабульке даже спустя много времени.
– Ларка и сама рада была, что ее рассчитали. Пять тысяч у Лидии заработать – еще попотеть нужно было. За каждую услугу торговалась. За мытье пяти окон в ее квартире она Ларке тысячу рублей заплатила! Тысячу! Это же грабеж!
– Зачем же Лариса соглашалась? Помыть такое окно и впрямь стоит гораздо дороже.
– Зачем соглашалась? А деньги-то Ларисе разве не нужны? Ей мать содержать надо было. Ларке удобно, что рядом. И с распорядком Лидия ее не напрягала, когда Ларка могла, тогда и убиралась. Вот она и соглашалась. Ну а как ее Лидия турнула, тут и мать у Ларки почти тотчас померла. Лариска и рада была, что ее уволили. Мигом место кассирши в супермаркете нашла, двадцатник получает и в ус с тех пор не дует.
– Ну а почему вы сказали, что Лидии поделом досталось? За что вы ее так не любите?
– Потому что дрянь она конченая! Знаешь, откуда у нее деньги эти?
– Нет. Вероятно, муж ей покойный оставил?
– А он, в свою очередь, как эти денежки раздобыл?
– Понятия не имею.
– Друга он своего кинул, вот что. Что-то они там с налогами крутили. Павел – папаша Володькин – тот еще жук был, он выскользнуть сумел. А друг его в тюрьму угодил. Ну а пока дружок в тюрьме сидел, муж Лидии всю их фирму на себя переоформил, да и продал. Отсюда и деньги. Собирался другое дело на эти деньги начать, да не успел, помер. Кондрашка его хватила. Ларка своими ушами слышала, как Лидия кому-то по телефону плакалась, не за тот ли мужнин грех наказали их всех. Нехорошо он тогда с другом своим поступил, что и говорить.
– А кто этот друг? Имя вы его знаете?
Но старушка с сожалением покачала головой.
– Нет, откуда.
– А Лариса ваша знает?
– И Ларка не знает. Кабы знала, мне бы уж рассказала. Она мне многое про соседушку мою разлюбезную рассказывала. И как та ей обглоданные кости больной маме «на бульончик» просила передать. И как чеки все до копеечки сверяла, за все до последней картофелинки отчет требовала. Ну, про окна я тебе уже рассказывала. Да! Чуть самое главное не забыла! Еще когда в долг деньги Ларке на похороны матери давала, так сразу оговорила, что долг с процентами надо вернуть!
– Это как? – растерялась Мариша.
– Дала она Ларке пять тысяч, а через месяц, сказала, ты мне пять пятьсот верни.
– Что за крохоборство?
– Такая уж Лидия есть, – рассудительно произнесла старушка. – Экономия – ее второе имя. На себя или на мальчишку своего – это она денег не жалела. Но если кому другому дать – это уж из нее не выжмешь.
Мариша и впрямь была шокирована. Гаже, чем наживаться на своих, она греха не знала. В голове не укладывалось, как это так, жить совсем близко, рядом с человеком, который бьется в нужде,
– Так вы хотите сказать, что на Лидию знакомые вашей Ларисы напали? Может быть, ее сын с дружками? Или брат?
– Да что ты такое говоришь? Нету у Ларки ни сына, ни брата. Одна она теперь во всем белом свете осталась, одна как перст.
– Тогда знакомые заступились?
– Некому за Ларку заступиться, кроме разве что Господа Бога одного.
Мариша озадаченно посмотрела на старушку.
– И давно мать Ларки умерла?
– Два года почти прошло. В декабре дело было.
Два года – это значительный срок. Вряд ли Лариса и ее мстители стали бы так долго вынашивать в головах план мести жадной Лидии. Но если не Лариса и не ее сообщники, тогда кто? Неужели старушка права, и это Провидение постаралось?
– Ладно, пусть будет по-вашему, и это Господь наказал Лидию. Но кто-то же во плоти должен был выполнить его волю. Кто это мог быть?
Старушка отвела взгляд.
– Вы сказали, что ребят в полицию нельзя сдавать, что они нормальные ребята. Что вы имели в виду? Что вы знаете про этих злодеев?
– Не злодеи они вовсе! – вспылила старушка. – Я обоих с малолетства знаю!
– Тоже дети ваших приятельниц?
– Один. Ванька. Хороший парень. Сердце у него доброе. Всегда вежливо так со мной здоровается, сумки поднесет, если что. Веселый. И пенсию у бабки никогда целиком не берет. Что она ему даст, тому и рад. Не то что другие.
Мариша слушала и ужасалась. Это что же такое у нас в стране происходит, если внук у бабки берет пенсию, а она еще и рада, что хоть что-то внучок ей на жизнь оставил, другие-то всю пенсию изымают у своих стариков.
– Что же этот Ванька нигде не работает?
– Работает иногда, почему? Как же совсем без работы? Только он судимый. С судимостью-то не больно берут.
Еще и судимый! Того не легче!
– И за что же он сидел?
– Да драку по малолетству устроили с другими пацанами. Ну, кому-то там голову проломили. Сказали, что Ванька. А кто там разберет, он это или не он? Драка-то общая была. Ну, у тех детей родители нормальные, нашли, как деток своих отмазать. А у Ваньки отца нет, мать поддает, одна бабка их всех и тянет.
И отца нет. И мать алкашка! Мариша слушала и поражалась, какими же критериями судит эта старушка людей? Почему у нее лоботряс и хулиган Ванька оказывается много лучше, нежели Лидия, которая вела исключительно добропорядочный образ жизни и все свое свободное время посвящала трогательной заботе о Володе? Может быть, потому что тот же Ванька, заведись у него рубль, тут же отдал бы его, не считаясь, первому, кто его об этом бы попросил?
– И сказать честно, Ванька всегда кулаками с дружками помахать был любитель, что греха таить, что есть, то есть. Так что участкового нашего я где-то даже понимаю, что он именно Ваньку выбрал на роль козла отпущения. Только Ваньке-то от этого легче не стало. Посадили его, полгода просидел, выпустили. А репутация уже подмочена! На учет взяли. Участковый к ним в дом, словно к себе, заходил. Принял, одним словом, участие в судьбе Ваньки. На работу его устраивал пару раз. Только Ванька несколько месяцев поработает, потом косяк какой-нибудь отмочит, его и выпрут. Снова без дела гуляет. Так и живет. Но парень он хороший, в этом сомневаться нечего.