Королева без башни
Шрифт:
Нинель проплакала три дня, Сергей Петрович, как мог, утешал жену. Он ни разу не сказал: «Вот видишь! Я же предупреждал о сущности Нины».
Несколько лет от младшей Пулковой не было ни слуху ни духу, а потом Нинель неожиданно увидела на пороге своей квартиры очень постаревшую сестру.
– Привет! – весело заявила она. – Угости чаем!
– Входи, – ошарашенно предложила Нинель.
Нинка впорхнула в прихожую и затараторила. Как водится, она не спросила сестру о ее жизни, не поинтересовалась делами Сергея Петровича и не вспомнила про
Писатель оказался гадом, он кормил Нинушу обещаниями расписаться, но тянул с разводом и в конце концов дал любовнице от ворот поворот.
– Завел себе другую пассию! – орала Нина. – Сволочь! Ну ничего, я ему еще покажу! Попляшет, скотина! Ты обязана мне помочь.
– Чем? – настороженно поинтересовалась Нинель, исподтишка разглядывая шикарную одежду нежданной гостьи. – Сомневаюсь, что ты захочешь носить сшитое мною платье.
– Даже в гроб твое рукоделие не надену, – фыркнула Ниночка, распахнула входную дверь и заорала:
– Антон! Где ты спрятался?
На лестнице появился маленький мальчик, одетый в неаккуратно зашитые штанишки.
– Это твой сын? – ахнула Нинель. – Почему ты бросила мальчика у лифта?
– Надоедливый очень, – поморщилась Нина, – то ему пить, то есть, то писать.
– Сколько пацанчику? – спросил Сергей Петрович, которого привлек шум.
– Три года, – задумчиво протянула Нина, – понимаешь, какая этот прозаик сволочь? Я ему родила, думала, привяжу на всю жизнь, а он! Ребенка не признал, денег на него не дает. Негодяй! Отнесу заявление в партком Союза писателей, живо гению шею намылят. Да не о том речь. Я влюбилась!
Сергей Петрович крякнул, а Нина продолжила:
– Новый кавалер потрясающий! Обожает меня! Мы едем в Сочи! Пусть Антон у тебя поживет. Немного, с годик, потом я его заберу. Тебе хорошо, все заграбастала: и мужа, и квартиру, и оклад. А я сирота, мне помогать надо. Ерунду прошу! Кстати, Антон тебе племянник, родная кровь. Гляди!
Нина схватила мальчика за подбородок и резко подняла его голову.
– Правда, он на маму Анфису похож? Твой долг его обогреть.
Нинель растерялась, а Сергей Петрович воскликнул:
– Мальчик болен, лицо в розовых пятнах, глаза блестят. Похоже, у него корь.
– Чушь, – отмахнулась Нина, – отвратительный ребенок, весь в отца-подлеца, вечно притворяется!
– Кожную реакцию трудно подделать, – возразил директор школы. – Уходите домой. Вы заразите Егора.
– Глупости, – топнула ногой Нина, – забирайте Антона! У меня скоро поезд.
– Никогда! – отрезал Сергей Петрович.
– Милый, – робко пискнула Нинель, – мальчик в плохом состоянии, ему трудно ходить.
– Вот и отлично! – обрадовалась Нина. – Купи надоеде пару штанов, старые в лохмотья превратились. Ну, пока!
Сергей Петрович преградил ей путь:
– Нет! Ничего у тебя не выйдет! До твоей квартиры пять минут неспешным шагом! Ни я, ни моя жена не возьмем на себя ответственность за жизнь чужого ребенка.
Нина возмутилась:
– У меня поезд!
Но Сергей Петрович не дрогнул.
– Ничем не могу помочь.
– Дорогой, – пролепетала Нинель, – Антон еще малютка, на улице холодно, а на нем тонкая куртенка и шапочки нет.
– Он тебе никто, – отчеканил супруг. – О его рождении тебя не предупредили и, кстати, в гости к писателю не позвали. Не хотели свинью в калашном ряду видеть. Как аукнется, так и откликнется.
– Моя жизнь рухнет, – захныкала Нина.
– Каждый человек – кузнец своего несчастья, – съязвил директор школы.
– Значит, вы не приютите Антона? – побагровела Нина.
– Нет, – отрубил Сергей Петрович.
– Чтоб вы тут все сдохли, – заорала Нинка, – сгинуть сукам, проклятье вам! Пошли, идиот.
Малыш послушно посеменил за мамой. Нинель чуть не зарыдала от жалости, но она понимала: муж прав. Единственное, что тетка сделала для племянника – натянула ему на голову старую, самолично связанную из синей шерсти шапочку Егора.
Можно не верить в черную магию и наложенные проклятья, но после спешного отступления Нины на семью Нинель обрушилась череда несчастий. Сначала сама учительница заболела корью, она заразилась от Антона и чуть не умерла. Сергей Петрович преданно ухаживал за супругой и временно выпустил из вида сына. Егор получил невиданную ранее свободу, быстро подружился с нехорошими ребятами во дворе и пошел с ними гулять на строительный карьер, где брали песок для строек. Нинель и Сергей Петрович строго-настрого запрещали ему приближаться к глубокой яме с отвесными краями. Но мать лежала с высокой температурой, отец хлопотал на кухне, и Егорка порысил на прогулку.
Домой он не вернулся. Тело ребенка нашли утром рабочие, явившиеся на службу. Мальчик упал с крутого обрыва и сломал шею. Сергей Петрович получил инфаркт и очутился на больничной койке. Долго директор школы не протянул, его хоронили на девятый день после трагической гибели сына.
Несколько лет Нинель жила словно в замороженном состоянии, потом постепенно начала оттаивать. С Ниной она не общалась и ни малейшего желания встречаться с сестрой не испытывала. Именно избалованная младшая Пулкова привела в дом сестры корь. Нинель не выпустила бы сына из виду, ее муж остался бы жив. Первопричиной бед являлась младшая сестра, которая исчезла из жизни старшей.
Шло время. Нинель уволилась из школы, – она навевала слишком много негативных воспоминаний, и устроилась в органы опеки. Теперь в ее обязанности входило посещать неблагополучные семьи, проверять, как с детьми обращаются взрослые, ревизовать матерей-одиночек. Работа неожиданно ей понравилась, Нинель любила малышей и толерантна к подросткам, у нее даже появилось несколько подруг из числа мамаш. Они почитали Нинель как гуру и с любым вопросом мчались к ней.
Как-то раз одна из упомянутых женщин, Алёна Резникова, сказала Нинели: