Королева демонов
Шрифт:
Как Хостен и говорил, здесь оказалось очень холодно. Видимо, из-за влажности… правда, Илна почувствовала холод еще раньше. Она начала спускаться по склону.
Но камню она пришлась не по душе — так же, как и он ей. Тропа выскользнула из-под ног. Девушка едва удержалась на ногах.
И опять улыбка тронула ее губы. Неприязнь не должна ей особенно помешать, она к такому давно привыкла.
Спуск продолжался. Илна удивлялась — как людям с гробом Старшего Роми на плечах удалось протащить его вниз. Она начала осматривать стены. Это должно было отвлечь ее от тропы, чтобы никто не подумал, будто она боится. Девушка даже рассмеялась этой мысли. Чтобы никто не подумал? Но кто мог бы подумать такое? Оставшиеся снаружи Хостен и солдаты? Она дотронулась до холодной, словно лед, стены. Ум Илны начали посещать странные иллюзии, словно кто-то играл с ним в опасные игры. Ее слегка отрезвило осознание собственной ярости, когда она догадалась об этом. Наверняка, игрок действовал бы успешнее, будь на ее месте человек, больше доверяющий Великим Богам.
Фонарь начал мигать. Илна остановилась и осмотрела его. Так, масла в резервуаре достаточно. Она попыталась настроить прибор, подвигла трубкой вверх и вниз.
Но пламя превратилось в слабый голубой лучик. Илна вела фонарем непосредственно вдоль стены, ощупывая другую стену рукой.
Становилось все холоднее. Илна в гневе сжимала губы.
Все верно, она ни за что не отказалась бы помогать двоим магам, что ради нее оставили Сад, но еще она понимала, что поддалась на провокацию не ради них. Она сделала это, так как барон Робилард был просто-напросто испорченным мальчишкой, у которого больше власти, чем справедливости суждений. В душе он — человек незлой, но творил произвол, поскольку некому было остановить его, а самому барону попросту не остановиться.
Вот и с Илной ос-Кенсет он попытался поступить точно так же. Может, теперь он хоть чему-то научится…
Илна слышала впереди плеск вод. Наверное, вода стекает с потолка пещеры, и звук этот многократно усиливает эхо.
Затем девушка снова смогла видеть. Пещера вся сияла голубоватым светом. Потом пол в пещере исчез. Впереди был бассейн. Вода плескалась о края, порождая тот самый звук, который слышала Илна.
Теперь понятно: пещера переходит в бассейн. В поисках берега Илна присела на корточки. Она вся дрожала. Чувство холода казалось совершенно реальным, хотя пар изо рта не шел, как это бывало в зимнюю пору в Барка Хамлет.
Илна поклонилась, как если бы приветствовала пожилого человека. Глядя в темную воду, она произнесла:
— Мастер Роми, я — Илна ос-Кенсет.
Вода оставалась прозрачной, как алмаз. Она отливала тем же сиянием, что и стены пещеры. На ее поверхности образовывались пузыри, которые булькали и лопались, достигая дна.
— Барон Робилард, ныне правящий островом, послал меня за вами, пригласить на ужин, что состоится нынче вечером во дворце. Он утверждает, будто вы — его предок.
В зале зазвучал смех. Илна подняла голову. Источник звука оставался невидимым для нее. Глубокий бас произнес:
— Ты боишься, Илна ос-Кенсет?
Илна поднялась на ноги.
— Я боюсь самой себя, мастер, — ответила она. Мускулы ее расслабились, дрожь исчезла. — Боюсь зла, которое может вырваться на свободу, когда я в гневе.
— Тебе больше нечего бояться, женщина? — спросил снова бесплотный голос. Он гремел, будто гром.
В воздухе вокруг Илны начали образовываться некие фигуры. Некоторые были просто ужасны, кошмарнее не придумаешь. Свет озарял мертвые тела, а также тела, которые никогда и не жили.
— Больше ничего, мастер Роми, — отвечала Илна. — Мое собственное зло куда ужасней.
Вода в бассейне задрожала, словно ее распирал радостный смех.
— Ступай обратно во дворец, госпожа Илна, — распорядился он. — Скажи человеку, который называет себя моим наследником, что Старший Роми, у которого нет наследников во плоти, посетит сегодня вечером его банкет. Вот позабавимся!
Илна вновь поклонилась.
— Я передам ему это, мастер, — сообщила она.
Потом повернулась и снова начала подниматься по тропе, ведущей в пещеру. Голос добавил:
— Скажи барону Робиларду, что я приду, когда выглянет луна. Надеюсь, он будет готов встретить меня.
Илна затрусила наверх. Возвращение оказалось куда более легким. Раскатистый смех сопровождал ее всю дорогу до выхода. Она тоже улыбалась.
Окно в стене справа от Шарины показывало белую комнату и игровую доску, и ничего более. За другими пятью окнами теперь раскинулся океан. Рассвет окрасил облака розовым. Как будто в море не вода, а кровь.
И на всех пяти экранах — корабли, множество кораблей. Все суда под веслами, с мачтами, с флагами, несущими изображение Орла — эмблему Орнифола. Но Орел перечеркнут алым.
Если вначале, когда Шарина увидела плоты с Волосатыми, они показались ей сворой беспорядочно снующих туда-сюда дикарей, то теперь, под властными взглядами и жестами фантазмов, лохматые создания выстроились в фаланги, крепко сжав в руках дубины и насупив низкие лбы.
На палубах кораблей стояли лучники с оружием наготове. Правда, толку от них было маловато. Лучники реагировали на каждое движение, выпуская стрелы куда попало и даже ранили своих соплеменников.
Некоторые лучники целились в фантазмов, которых видели перед собой. Стрелы проходили сквозь призрачные тела, как сквозь воздух, но глаза чудовищ загорались ярче.
Флагманский корабль представлял собой массивный пятимачтовик, возвышающийся над остальными судами и плотами. Сигнальщики на нем посылали ракеты, сопровождаемые пурпурным дымом, который видели все остальные. То тут, то там языки огня вспыхивали и начинали лизать сырую древесину. Плоты тонули, быстро уходили под воду.
Новая вспышка красного огня, и суда начали подтягиваться к флагману. И тут перед ними открылись бесчисленные плоты, доселе укрытые листвой и ветками деревьев. Корабли приближались к плотам один за другим. Они пытались пробиться сквозь барьер из древесины, но не тут-то было: плоты образовали настоящий остров.
Корабли натыкались на ветви, словно попадая в сети. Другие застревали среди стволов шириной в рост человека. Море вспенивалось под яростными ударами весел.
Бледные офицеры нервно выкрикивали команды матросам. Лучники и воины с мечами сбились в кучу, за ними стояли матросы, вооруженные топорами и дубинами.
Матросы пытались растолкать мешанину из бревен. Шарине была очевидна бессмысленность такой затеи. Выстроившиеся вокруг фантазмы указывали перстами на корабли. Волосатые повиновались, они начали бросаться на моряков.