Королева и изгнанник
Шрифт:
Ну что сказать... Наверное, действительно, требовалось просто привыкнуть к такому необычному дому. Но Зигфрид про себя порадовался, что ему привыкать не придётся, его вполне устраивал свой дом, стилизованный под хижину.
– Лора, ну нельзя же так, второй день сырость разводить, – сказал Лерой жене.
– Ты не понимаешь. Я ведь тогда заявила, что гимнастику бросаю, я ей наговорила ещё всякого, что она свои амбиции через меня воплощает, ради самой себя старается, а обо мне даже не думает, чего я хочу, а она в
– Это всё – в прошлом. Ты что сейчас, жалеешь, что стала архитектором?
– Нет, – шмыгнула Лора.
– Значит, твоё решение было правильным. Или ты могла бы тогда уехать без конфликта, и мама бы на тебя не обиделась, если б ты по-другому сказала?
– Обиделась бы, но не так сильно, – рассудила королева.
– А когда ты с корабля пропала, как думаешь, её обида осталась или прошла?
– Прошла наверное.
– Не наверное, а точно. Зигфрид же рассказал, чем она сейчас живёт. Тогда о чём ты тут ревёшь, напомни мне?
– Так вот же, – Лора показала украшенный стразами гимнастический костюм.
– Ну да, вот. Этот костюм она не стала отдавать своей новой дочке, она отправила его тебе на память. Не в упрёк, а на память – чувствуешь разницу? А знаешь почему? Потому что она тебя любит. И была рада услышать, что ты продолжаешь заниматься гимнастикой просто по своему желанию – для неё это и был прощальный привет от тебя.
Лора глубоко вздохнула.
– Пойду приберу костюм. Может, потом надену, когда Обен-маленький на свет появится.
– Вот и правильно. И снаряды туда же убери, до лучших времён.
– Лучше ты их спрячь от меня, а то я так и буду к ленте и булавам тянуться.
– Нет уж, Ваше Величество, я тебя знаю, – хохотнул Лерой, – Спрячу – и ты мне вскоре весь мозг проешь, чтобы я сказал, где они.
– Ты так, значит, да? – прищурилась Лора.
– Я не только так, но ещё и так, – обнял её Лерой и поцеловал, – и вот так, и даже вот ещё как!
– Магистр, я принесла вам то, что прославит ваше имя в веках.
– Что же это, Ваше Величество? – заинтересованно спросил Бродерик Ивамото.
– Семена из Первомира! Берошка может встать к стенке и колупать штукатурку.
– Боюсь, я не совсем вас понимаю. Вернее, совсем не понимаю, – растерялся магистр.
– Это просто выражение такое, из моей родной речи, – счастливо рассмеялась Лора, – означает, что есть что-то превосходящее.
Лора начала доставать разные пакетики семян и объяснять магистру, что из них получится.
– Вот это кофейные зёрна, растут на дереве. Их надо посадить сразу, они долго не лежат, так на пакетике написано. Из этих зёрен будет получаться очень интересный напиток. Я уже предвкушаю.
– Интересно.
– Тут семена чая, тоже напиток, делается из листьев, но ничуть не хуже того, что заваривают у нас сейчас. А вот
– С руками не хотелось бы расставаться.
– Ну, магистр, не вам же их продавать. Ваше дело – высадить, вырастить и получить урожай.
– Ну с этим я справлюсь, надеюсь. Вы уже решили, где будет наш ботанический сад?
– А прямо за вашим домом и будет. Вернее, за участком, который выделен для вашего собственного сада.
– Вы нас совсем разбаловали, Ваше Величество, – сказала жена мага земли, госпожа Ксуань, – Все и так говорят, что наш дом – самый красивый в долине.
– Про тапок Ахиги тоже так говорили, и про белую виллу Падмы Абаля. Так что это просто дело вкуса. К тому же ведь я останавливаться не собираюсь.
– Нет-нет, – улыбнулась госпожа Ксуань, – я не возражала бы, чтобы наш дом навсегда оставался самым красивым.
– Тогда позвольте мне немного добавить в ваш сад японского стиля? Это такой особенный стиль, а ваша фамилия, магистр, мне часто напоминает Японию. Я принесу вам эскизы того, что мне хотелось бы видеть при взгляде на вашу землю.
– Мы доверяем вашему вкусу, Ваше Величество, – храбро ответил магистр.
Когда Зигфрид вернулся домой, он застал интересную картину: Сусанна разговаривала с домовым. По-русски.
– Вот, познакомься, Патрикий, – радостно обернулась она на звук шагов Зигфрида, – это хозяин дома, Зигфрид.
– Рад знакомству, – мужчина тоже обратился к домовому по-русски, – и вообще твоему появлению.
– Ежели речено на вече, то тако и есмь, а ежели не речено – тому не бысть, – очевидно, пояснил Патрикий своё появление в доме.
– Я сейчас объясняла Патрикию рецепт теста для миндального печенья, которому меня госпожа Ольга научила, – сказала Сусанна Зигфриду.
– Тогда как закончишь, выходи в гостиную, расскажешь, что сказали целители, – сказал он и вдруг увидел, что по лицу Сусанны словно пробежала тень.
С тяжёлым предчувствием Зигфрид ждал известий от Сусанны, и оно подтвердилось:
– Целители сказали, что клетки у меня в мозгу, которые отвечают за зрение, не просто заболели, а совсем умерли. Вылечить меня невозможно.
Зигфрид молча обнял женщину и так и сидел, слегка покачивая её руками. А сам в это время лихорадочно думал. Он был совсем не тот человек, который легко смиряется с обстоятельствами, а сейчас всё в нём протестовало услышанному.
– Завтра у нас пресс-конференция, ты готова? – наконец, спросил Зигфрид.
– Да, я надену то платье из Первомира, бронзовое по цвету. И бусики из бисера поверху.
– Вообще-то я другое имел в виду, – улыбнулся Зигфрид, – надеюсь, ты там лишнего не будешь говорить... Хотя на что я надеюсь, наивный? Конечно, будешь.