Королева красоты
Шрифт:
– Все мы грешны, Вадим, - Чувалов снова опустился на стул.
– Но сегодня моя жена совсем расклеилась, уже и таблетки не помо гают... Прошу тебя, не говори о ней в таком тоне. Что же случи лось на конкурсе? Я ведь все подготовил, обо всем договорился, речь тебе написал. Почему ты отменил мероприятие?
– Почему, почему! Ворвались двое мужиков, избили меня, опозорили, как последнего нищего! Как я после этого выйду на сцену и стану речь говорить? Был бы ты рядом, подменил бы меня, а так - пришлось отменить все к едрене фене! Ты виноват во всем, заместитель хренов!
– Что ты говоришь?!
–
– Кто? Наезд? А куда Шаман смотрел?
– А он, собака, за девками подглядывал! Я уже наложил на него штраф. Но дело не в этом. Вся хренотень с выборами отменя ется.
– Но кто? Кто посмел наехать на тебя, Вадим? Если такое случилось это очень серьезно. Ты вызвал Зазу?
– Я что, не соображаю, что делать? Вызвал, да он, как и ты, не торопится приезжать. Видно, дела более важные есть. Ни кому нельзя доверять, никому!
– Заза вечером был у нашего главного риэлтера Наконечнико ва. Там какие-то проблемы возникли с клиентом, сделка уже была подготовлена, а потом сорвалась.
– Как будто специально все подстроено, - пробурчал Ерохин, мрачно разглядывая непривычно голое окно. Даже окно без жалюзей выглядело отвратительно, каким же он был без штанов?!
– У тебя - жена, а Зазы Наконечников, у Наконечникова - клиент! А я - один против громил, уличных бандитов!
– Что они хотели?
– Это не наезд. Подлецы почувствовали себя Ван-Даммами и решили отомстить за девку, которую я выгнал. Паскудная девка попалась, на хрен такая нужна?
– Ну, это мелочи, - вздохнул с облегчением Чувалов.
– Мы найдем их и объясним, что можно делать, а чего нельзя. Не сом неваюсь, что Заза с этим делом быстро справится.
– Они, сволочи, кровавыми слезами будут рыдать у меня!
– завизжал Ерохин, стукнув кулаком по столу.
– А девка пусть на все дырки заплаты готовит, сука!
– С минуту он молчал, тяжело дыша, потом добавил уже более спокойно.
– Но твоя пропагандист ская кампания к чертям собачьим полетела.
– Это мелочи, Вадим, - уверенно сказал Чувалов.
– Мы что-ни будь другое придумаем. Нынче стать депутатом нетрудно, были бы деньги.
– Хочешь поскорее мое место занять?
– криво усмехнулся Еро хин.
– Хочу, чтобы ты занял достойное для себя место, - сказал Чувалов, глядя в глаза председателю.
– А это место, которое ты сейчас занимаешь, мы просто оставим вакантным. Все будет по-прежнему, я уже разработал порядок, при котором ты офици ально уходишь из корпорации, а на самом деле руководишь ею, сохраняя все рычаги управления.
Ерохин усмехнулся, впервые за вечер и собрался было ска зать о том, что Чувалов хитрец, каких свет ни видывал, но в это время громко дернулась тяжелая бронзовая ручка на двери (сту чать в толстую кожаную обивку было бесполезно), и в кабинет во шел долговязый мужчина в безукоризненном светлом костюме и тем ных очках. Очки скрывали не только глаза, но и возраст - мужчи не могло быть и тридцать лет, и тридцать пять. У него было длинное бледное лицо с острым подбородком и коротко стриженые соломенного цвета волосы.
– А вот и Заза, - удовлетворенно сказал Чувалов, словно бы с появлением начальника безопасности корпорации все проблемы улетучились.
– Извините, Вадим Сергеевич, - низким, хриплым голосом ска зал Заза.
– Пришлось разбираться с клиентом Наконечникова, поэ тому задержался. Что случилось?
– Нападение. Шаман и его щенки лопухнулись, двое неизвест ных ворвались в кабинет, где я готовился к открытию конкурса, избили меня, унизили. Конкурс пришлось отменить.
– Как унизили?
– Тебе какое дело!
– заорал Ерохин.
– Больно много знать хо чешь, Заза!
– Это нужно для того, чтобы выяснить степень вины и меру наказания, хладнокровно сказал Заза.
– Я уже все выяснил сам, а ты должен сделать вот что: не медленно найти, избить обоих до полусмерти, с каждого - пять тысяч баксов, компенсация за провал мероприятия, в которое вло жены деньги. Три дня сроку. Если не заплатят - убрать обоих. А девку... Нет, для неё я придумаю что-нибудь особенное. Пока пусть живет.
– Понял. Кого искать? Где искать?
– голос Зазы по-прежнему был бесстрастен, как у официанта, спрашивающего: вам бифштекс с кровью, или хорошо прожаренный?
– Один невысокий, чернявый, глаза какие-то странные, свет лые, похоже, русский. Как и ты, знает каратэ. Другой кавказец, здоровый, с усами. Где искать - знает, наверное, девка. Ольга Румянцева, она с ними уехала, если Шаман не соврал. Ее телефон и
адрес у Шамана. Бери своих людей и действуй.
– Дело сложное, немедленно может не получиться, - после ми нутного раздумья сказал Заза.
– Тем более - разобраться с обоими сразу. Мне нужно два дня, чтобы решить этот вопрос.
– Вадим, он прав, - мягко сказал Чувалов.
– Такие деликатные вопросы с бухты-барахты не решаются. Могут неприятности возник нуть, а нам это ни к чему. Два дня, я думаю, можно потерпеть.
– Ты будешь терпеть?!
– И я тоже. Это оскорбления - всем нам.
– Ладно, - скрипнув зубами, согласился Ерохин.
– Я сегодня на даче, как только что прояснится, немедленно туда с докладом. Буду ждать. Все, иди Заза, не теряй времени.
Заза вышел в предбанник председательского кабинета. Там за столом секретарши с мрачным видом сидел Шаман, запустив корот кие, толстые пальцы в свою густую шевелюру. Он поднял голову, вопрошающе посмотрел на начальника безопасности.
– Пошли поговорим, - сказал Заза, кивая на дверь.
В конце коридора, у выхода на лестничную площадку сидели на стульях два боевика Шамана. Вид у них был тоже мрачный.
– Что случилось?
– спросил Заза.
– Оштрафовал на половину месячной зарплаты, - пожаловался Шаман.
– Ни хрена себе, дела!
– Дело надо делать, а не глазами трахать и носом спус кать, - жестко сказал Заза.
– Но я не об этом. Что случилось там, в доме культуры?
– Два каких-то мудака прорвались к боссу и устроили раз борку из-за бабы. Она потом уехала с ними. Мой человек просле дил. Держи, - Шаман вытащил из кармана куртки смятый листок бу маги.
– Тут её телефон и адрес. Про них ничего не знаю. Только то, что один, сука, вроде как свой в доску в том долбанном доме культуры, похоже, какую-то секцию там ведет. Игорь Васильевич его зовут.