Королева Крика II
Шрифт:
— Как это… Значительно, — выдохнула Валерия.
— Напоминает мюзикл, — встрепенулась Регина, — Как там… «Иисус Христос суперзвезда». Может быть, вы артистка мюзиклов?
— И, конечно, она решила указать на себя, — пожал плечами Тимур.
— А что такого?
— Что думаешь, Фил?
Киркоров, которого с утра донимала боль в ноге, лишь отмахнулся.
— Я даже не знаю, что это за песня. Но красиво. Вы моя фаворитка!
— Ах, я тут именно ради этих слов, Филипп, — Далматинец храбрилась, продолжала делать вид, что участие в шоу имеет для нее хоть какое-то
На самом же деле, ей хотелось как можно скорее вернуться в гримерку. Не к себе. К Фениксу.
— Клуб фаворитов Филиппа Киркорова стремительно расширяется, — один лишь Слава продолжал лучезарно улыбаться.
Если бы не Макаров и его солнечность, то всеобщая атмосфера вовсе бы померкла. В зале почти не было зрителей — люди банально боялась приходить на съемки самого кровавого телешоу на российских экранах.
— Алексей, — позвала Кала. — Вы там ещё не раздумали? Может, все же поменяете свою модель на меня?
Чопре захотелось некой легкости — она желала поднять настроение любимому, напомнив, как они флиртовали в самом начале сезона.
Филипп на слова Далматинца улыбнулся и подмигнул девушке. На самом деле, ему уже надоели и этот флирт, и это шоу. Хотелось, действительно, сбежать куда подальше и никого не видеть. Однако контракт… Ебучий контракт портил все, что только можно. Поэтому, когда Кала обратилась к Воробьеву, Филипп глянул на него едва ли не с возмущением.
— Хочет собрать гарем из моих бывших протеже, — заявил он, глядя на Алексея.
— А что, нельзя? — Воробьев улыбнулся.
— Да ладно уж, сынуля, дарю.
Алексей улыбнулся снова и теперь смотрел на Далматинца. Улыбка парня была безмятежной, в то время, как в глубине души его мучила буря. Торнадо. Он чувствовал себя бесконечно уставшим и каким-то покинутым. Больным. Но разве Алексей мог быть таким? Он должен вести шоу и устраивать его перед всеми. Просто шут и ничего больше.
— Я верный пес. Если только модель не решит иначе.
— Тогда мы обязательно спросим это у нее, — пообещала Далматинец.
***
Завершив выступление и обсуждение, Кала тут же собиралась отправиться обратно к Фениксу. У съемок объявили перерыв, и девушка очень надеялась, что застанет коллегу в ее гримерке. Но, чуть ли не несясь по коридору, Чопра вдруг наткнулась на взбудораженного Давида.
— Что такое? — тотчас обратилась она к нему. — Ты что-то узнал?
— Я понял! Ты послушай меня… Ты только меня послушай! — запыхавшийся Давид схватил Далматинца за руку и подтащил к себе, чтобы иметь возможность поговорить с ней максимально контактно. — Я уверен, что это Мандрил. Он постоянно всех уверяет, что выйдет в финал. Причем делает это назойливо и… Ну явно не видит грани. И, к тому же, я уверен, что под маской мужчина. Женщине куда сложнее действовать ножом. Тем более, что на Фила напал явно мужчина — если бы девушку пнули в грудь, то ей бы сложнее было восстановиться.
Давид говорил быстро и сбивчиво. Мысли о том, что Мандрил — это убийца, не давала ему покоя.
— Подожди.
Кала призадумалась — а ведь и ей Мандрил как-то говорил что-то подобное. Это
— Так… Свяжись с Васильевым — причем срочно, — скомандовала Чопра. — А я найду Лешу.
Далматинец стремглав понеслась к своей гримерке, чтобы как можно скорее снять с себя костюм и переодеться в мирскую одежду. До голосования оставалось ещё много времени, поэтому она успеет вновь перевоплотиться, когда это понадобится. Натянув на себя джинсы и толстовку с капюшоном, Кала прошмыгнула мимо нескольких охранников, что жевали сэндвичи и не обратили на нее никого внимания, и быстрым шагом пошла в другое крыло здания. Миновав гримерки танцоров, она нашла нужную дверь — гримерку Воробьева.
Было опасно и нагло заявляться сюда вот так, во время съемок, но Чопра решила, что этот вопрос должен быть обсужден лично, а не по переписке.
К счастью, Алексей нашелся на месте.
— Да, я думаю да. Хорошо.
Алексей стоял посреди своей гримерки и разговаривал с психиатром. Тот по какой-то причине отказался вступать в переписку, чем разозлил Воробьева. Теперь он пытался уместить в речь, а не в предложения, свои потребности, которые заключались в повышении дозы кветиапина. Без этого Воробьев не мог спать — постоянно думал во сне. О плохом, о чудовищном. Но врач тянул резину, чем бесил.
— Хотя бы в виде опыта. Ок. Допустим.
Аргументов у Алексея было достаточно, но у него не удалось их высказать, так как в гримерку ворвалась Кала.
— Я вам перезвоню.
Воробьев повернулся к ней.
— Что случилось?
— Леш, — Кала тихонько прикрыла за собой дверь. — У нас с Давидом есть догадка. Возможно, он сейчас где-то здесь, среди нас.
Она тараторила, стараясь уместить все свои мысль в пару предложений.
— Мы думаем, что это — маска. Это может быть Мандрил.
И Чопра вывалила на него поток информации. И если поначалу она показалась ему странной, то по мере осмысления Алексей счел, что все весьма ладно.
Может быть…
Он хотел было сказать что-то, но вдруг из гримерки, что находилась через стенку, послышались крик и матерщина.
— Это что — Филипп? — нахмурилась Кала.
Это Фил. Без всякого сомнения. Алексей схватил Калу за руку и потянул за собой.
***
Они просто привыкли думать, что он тут постоянно. Царит вечно и ничего не изменится. Однако градус терпения может повысится до предела. Филипп был уверен, что сейчас — конкретно такой случай.
Добровинский прислал ему несколько папок с документами и сейчас Фил их придирчиво изучал. Они хотели его нагнуть? Ха! Он сам их нагнет. Они ещё пожалеют, бляди, что с ним связались. Попытались его засунуть в консервную банку. Так вот — нихрена не получится. Не на того напали.
Уже несколько дней Киркоров изучал вопрос своего кабального контракта, и, кажется, нашел за какое из яиц схватить свое начальство. Если все пойдет так, как надо — он их на хую завертит.
Скрипнула дверь. Не оборачиваясь, Филипп дернул плечом.