Королева легионов Афины

Гриффин Филип

— Где ты была? — Урсула и остальные девушки встали, чтобы ее приветствовать. — Мы беспокоились за тебя.

Ничего не отвечая, Пинноса подошла к Урсуле и обняла ее. Затем она подошла к каждой из девушек, чтобы обнять всех по очереди. «Неужели она, наконец, пришла в себя?»

Когда она заговорила, ее голос по-прежнему звучал довольно странно.

— Я ждала, пока вы скроетесь за мысом, и только потом спустилась, чтобы… попрощаться.

Кордула чувствовала, что здесь что-то не так. Лицо Пинносы выдавало борьбу чувств, бушевавших в ее душе.

— Вот! — Она

протянула Урсуле полотняный мешочек.

— Что это? — Урсула с сомнением взяла его в руки. Там явно находилось что-то влажное.

Пинноса на мгновение замялась, словно ребенок, пойманный на шалости. Затем она повернулась и заговорила, почему-то обращаясь к Бриттоле.

— Не бойся, я не тронула твоего юного друга. — После этих слов она снова повернулась к Урсуле. В неловкой попытке говорить убедительно и твердо, она заявила: — Они больше никогда не вернутся на эту землю со злом! И все их соплеменники теперь хорошо подумают, прежде чем отправиться нас грабить.

— Что ты наделала, Пинноса? — закричала Саула. — Во имя Господа, что ты наделала?

— С помощью начальника гарнизона я… я отрезала им большие пальцы рук.

Бриттола закричала. Другие просто лишились слов.

Мрачная и безмолвная от кипевшей в душе ярости, Урсула подошла к поручням террасы, размахнулась и забросила мешок как можно дальше во тьму. Затем она повернулась к Пинносе и крикнула:

— Да, ты права! Все кончено! Теперь, отомстив, ты, наконец, счастлива? — Она не сводила с Пинносы горящего взгляда.

Пинноса попыталась ответить ей таким же взглядом, но не смогла. Она лишь опустила глаза, затем и голову.

Урсула не сводила с нее глаз.

«Что нам теперь делать? — думала Кордула. — Что будет с нами дальше? Какое наказание постигнет Пинносу?»

Несколько минут прошло в ужасном молчании. Наконец Урсула повернулась к девушкам.

— По-моему, нам всем необходимо выспаться и отдохнуть. Завтра мы отправимся назад, в Кориний, к цивилизации.

Урсула опустила руку в пруд и зачерпнула воды напиться. Потом она встала, пошла к тому месту, где оставила свои постельные принадлежности, и, наконец, стала готовиться к столь желанному отдыху. Остальные девушки, включая Пинносу, тоже последовали ее примеру, и уже спустя несколько минут все улеглись и приготовились ко сну.

Все уже засыпали, как Бриттола вдруг вскочила. Она подошла к алтарю и преклонила перед ним колени в молитве.

— Господь наш всемилостивый, — начала она ясным голосом. — За эти последние три дня были совершены ужасные дела во имя мести. Мы видели, как грех порождает грех и как те, кто стал жертвой греха, стараясь исправить содеянное, тоже впадали в грех. И поэтому, Господь, мы просим, нет, мы молим Тебя о прощении. — Она подняла лицо к небесам. — Аминь.

Все повторили вслед за ней «Аминь», и громче всех прозвучал голос Пинносы.

Кордула наблюдала за тем, как Бриттола направилась к Пинносе, и, заколебавшись на мгновение, тепло коснулась ее плеча. И сразу вернулась на свое место. Вскоре единственным звуком, разносившимся над храмовыми постройками, был тихий шелест волн о каменный утес.

X

Урсула проснулась от крика чаек, нырявших в воду за рыбой, выброшенной отливом на мелководье. Не желая будить остальных, она тихонько поднялась и неслышно пошла по краю террасы.

Утренний свет отражался в набегавших волнах, свежий ветер дул на них прямо с моря.

Урсула неторопливо сошла с террасы и пошла по каменистому берегу к большому валуну, который стоял наполовину в воде. Она забралась на него, присела и, слегка наклонив голову, подставила лицо свежему дыханию прибоя, перебиравшему ее волосы ветерку и легким брызгам, время от времени долетавшим с моря.

Она надолго застыла без движения, любуясь мирной красотой моря.

Вдруг ее внимание привлекло интересное явление шагах в двадцати от нее на совершенно ровной водной глади образовывалась воронка, вынуждая волны раньше времени наряжаться в белые гребешки.

«Скорее всего, там под водой лежит крупный камень, — подумала она. — Или это причудливый изгиб морского течения? — Внезапно к ней вернулось ощущение темного тягучего страха, заставляя ее всю сжаться внутри. — Эти подводные течения очень похожи на то, что сейчас происходит на Континенте. Я надеюсь лишь на то, что Константа не затянет обманчивая трясина лжи и предательства. Мы только что, в последние несколько дней видели, как могут измениться тихие, спокойные воды, стоит в них только войти…»

— Ищешь свежей рыбки на завтрак? — неожиданно прозвучавший голос Пинносы заставил ее вздрогнуть. — Остальные еще спят. Я увидела тебя тут и решила присоединиться. Или ты хочешь остаться тут одна, наедине с мыслями о Константе?

— Вообще-то я как раз думала о наших ирландских друзьях. — Урсула улыбнулась и подвинулась, давая Пинносе место присесть. Она протянула руку и обняла подругу. — Знаешь, по-моему, я должна перед тобой извиниться. — Пинноса озадаченно на нее посмотрела. — Ты была права в том, что сделала вчера… я имею в виду эти пальцы.

Пинноса дернулась и посмотрела вниз, на воду, плескавшуюся возле их ног.

— А я вот не уверена в этом. Я действовала в гневе и не очень хорошо понимала, что творю.

— Понимала ты это или нет, но я рада, что твоя жажда мести самой тебе преподнесла урок. — Урсула смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. — Пришли страшные времена. Во всяком случае, мне они кажутся очень опасными. Константин преувеличил готовность людей защищать себя самих — только ради того, чтобы они меньше боялись. Мы с тобой сами видели, как малочисленны наши гарнизоны. Вот в Магнисе лишь пятнадцать человек, и все старики. Только три галеона патрулируют воды. И так, наверное, везде. — Она кивком указала на море. — Да любой разбойник, ирландец или пикт, не преминет воспользоваться таким шансом и прибыть сюда со следующим приливом. Мы просто не можем позволить себе роскошь отсылать восвояси разбойников, которые способны вернуться сюда еще раз, чтобы сеять ужас и смерть. — Она нахмурилась. — Знаешь, я, наверное, должна поговорить с отцом о том, чтобы на нашей земле был провозглашен новый закон: «пленных не брать». Во всяком случае, до той поры, пока не вернутся наши мужчины.