Королева-молния
Шрифт:
Выплывшая из-за туч Луна рассеяла кромешную тьму комнаты. Мои глаза внезапно наткнулись на черный силуэт огромного человека, сидящего в кресле гостиной. Я дернулась в сторону прикроватной тумбы, чтобы схватить увесистый бронзовый подсвечник, но меня тут же пригвоздили к кровати, закрывая рот тяжелой рукой. Другая — удерживала мои запястья над головой.
Ну вот и все. Сопротивляться было бесполезно: это существо обладало нечеловеческой скоростью, звериной силой. Впервые за все время я жалела, что не послушала Рика, ведь он предупреждал не совать нос, куда не следует. И сейчас больше всего мне хотелось попросить у него прощения за свою глупость. И еще, чтобы он спас
Под весом навалившегося на меня тела было невозможно дышать. Воздуха не хватало, и тело рефлекторно извивалось в попытке вдохнуть.
— Тихо! Ти… хо! — Почти шепотом произнес Рик. Я узнала его голос.
Как такое может быть? Как он мог? Секунду назад я была готова звать его на помощь, чтобы он спас от… самого же себя.
Рик перенес вес тела с меня на колени, но рук не убирал, и продолжал прижимать меня к кровати. Я все еще не могла двигаться, но хотя бы могла дышать.
— Не кричи. Успокойся. Сейчас я отпущу тебя, и мы поговорим.
Рик убрал ладонь, зажимающую мои губы. И я жадно вдохнула.
— Нет! — В бешенстве я дернулась изо всех сил, пытаясь освободиться, но даже не сдвинулась с места. На мне лежал не человек, а каменная глыба.
— Значит я буду ждать, когда ты захочешь поговорить.
— Я закричу! — Все еще не отдышавшись еле промямлила я, понимая, что кислорода в легких не хватает даже для одного слова, не то что крика.
— Обычно, когда собираются кричать, не предупреждают об этом.
Мои запястья, сжимаемые крепкими пальцами, онемели от тупой боли. Но душе было больнее от усмешливого взгляда Рика. Что ж, я сама довела его до этого. Но разве предполагала я, что мое поведение сможет закончиться так. Я всего лишь хотела подразнить его. А вышло… Вышло, что мужчина, при мысли о котором сердце выскакивало из груди, указал мне на мое истинное место, подтвердив, что хозяином положения всегда будет он. Почему он появился так внезапно? Ведь он знал, что такие визиты пугают. Возможно, он этого и хотел. И теперь, не взирая на свою гордость, вопреки своей воле, я должна подчиниться. Впрочем, я делала это уже несколько месяцев. Сев в их внедорожник той ночью в Тибете, я согласилась со своей судьбой. С судьбой лишенной воли и желаний женщины, которую положат на алтарь власти в качестве жертвенного ягненка. Осознавая свое бессилие, я приняла неизбежность того, на чем настаивал Рик.
Я сморгнула накатившие на глаза слезы, и они горячими дорожками скатились к вискам.
— Мне кажется, или ты согласна выслушать меня?
Мои тихие непроизвольные всхлипывания были ему ответом. Слезы не переставая лились из глаз, намочив волосы на висках.
Рик замер. С протяжным выдохом он произнес что-то на непонятном языке и коснулся моих мокрых глаз.
— Прости! Я не хотел тебя напугать! Я должен был знать, что это напугает тебя. Прости, Виктория!
Рик повторял это без остановки, вплетая фразы на чужом языке. Ладонью свободной руки он вытирал мои слезы, а они текли нескончаемым ручьем.
Я с трудом разбирала его лицо: света Луны было недостаточно, да и слезная пелена мешала.
Внутри меня образовалась страшная пустота. Мрак и темнота распространялись по телу. Приближалось мгновенье, когда произойдет либо взрыв, либо настанет успокоение. И мне было хорошо в этом вакууме. Я помнила это состояние. Ты лежишь в колыбели, окутанная мягким теплом, и в мыслях нет забот, нет боли, нет ничего. Но реальность снова вытянула меня.
Чувство тяжести нарастало, и боль ноющих запястий становилась ярче.
Я пошевелила руками, даже не надеясь на освобождение.
Сейчас был подходящий момент, чтобы добить его очередной дерзостью: он сделал мне больно, от чего чувствовал себя виноватым, и, наверняка, отступил бы. Но мне были нужны его прикосновения. Каждое из них ласкало кожу и успокаивало всхлипывающее дыхание.
Наконец, слезы высохли, и я смогла четко увидеть его лицо. Мы лежали в свете Луны, подглядывающей за нами в окно. Рик, отпустив мои руки, которые, как мне казалось, пропитались его поцелуями, едва прикасаясь, убрал выбившуюся прядь с моего лица. Кончики нежных пальцев коснулись век, словно проверяя, не осталось ли на них слез, медленно заскользили по щеке и снова вернулись к волосам. Он прикасался так же нежно, как в ту ночь у моря. Но теперь я видела его лицо. Рик был сосредоточен. Он словно рассматривал меня, стараясь ничего не упустить и запомнить все. Волосы лежали в красивом беспорядке, спадая на его острые скулы.
Робкая рука без моего ведома потянулась к его лицу. Подушечками пальцев я очертила его нахмуренные брови, и лицо Рика тут же сбросило груз напряжения: исчезла хмурая морщинка на переносице, приоткрылись губы. Мне было страшно, что он уберет мою руку, но он нырнул в мою ладонь, закрыв глаза. От счастья я забывала дышать. Я так часто мечтала касаться его. Каждую ночь видя сны, где он настолько же близок как сейчас, утром я просыпалась обманутой. И теперь я завидовала самой себе.
Мои ладони уже хозяйничали в его волосах, перебирая густые пряди. А глаза закрывались от наслаждения, но мне нужно было видеть его, мне нужно было запомнить, впитать. Блуждающий взгляд скользил по твердому подбородку с моей любимой ямочкой, широкой шее, волоскам, упорно выглядывающим из-под треугольного выреза майки. Мне хотелось уткнуться носом в эту ямочку под шеей и жадно вдыхать аромат моей любви, чтобы запомнить его навсегда. Моя рука следовала за взглядом. И когда добралась до тверди его груди, я застыла.
На мне не было одежды. В голову ударила кровь. Рик смотрел туда же, куда и я. Его тело закрывало собой мое, но часть груди была открыта взглядам. Конечно, я же вышла из душа в полотенце и, не снимая его, легла в кровать. Слетело оно, видимо, когда я пыталась схватить подсвечник.
Напряжение Рика чувствовалось даже через одежду. Тонкая майка не скрывала нарастающего жара божественного тела, а усилившийся аромат кожи подтверждал мои догадки. Кровь внутри меня почти закипала.
Рик замер. Словно принимал решение: уйти или остаться.
«Нет! Нет! Не уходи! Только не уходи!» — я мысленно молила его, чтобы это не закончилось сейчас. Эти секунды казались вечностью. И он остался.
С глубоким стоном, словно сняв с себя сдерживающие цепи, он жадно впился в мои губы. Он целовал меня с неистовой, животной страстью, и я отвечала на его поцелуи. Скользя по моему телу, его пальцы сжимали мои бедра, спускались вниз, затем тянулись к ягодицам, словно разрываясь от желания быть везде. Когда его ладони добрались до груди, я в ожидании сладкой боли, выгнулась в спине, но боли не было, лишь сладкое наслаждение.