Королева отступает последней
Шрифт:
— Или что? Ты запретишь мне? В чём дело, Бриан? Повторяю ещё раз: что происходит?
Я затравленно посмотрела на друга. Духи, если император узнает о том, что я в сговоре с флаосцами, нас всех казнят. Вполне возможно, что не сразу. Сначала вдоволь поиздеваются. Тесса, Рифер... Они этого точно не заслужили!
— Я... — Бриан выпрямился и, встретив взгляд отца, продолжил уверенно и твёрдо: — Я люблю шиари Ноэро и, если ты намерен отдать
— Ты — бастард, — тихие, но от этого не менее ядовитые слова. — Досадная ошибка моей юности. Слабак, который ненавидит своё наследие. Свой дар. Ты всю жизнь не переставал мне это повторять, а теперь вдруг решил вспомнить о том, кто ты?
Хотелось заставить его замолчать, забрать, проглотить каждое брошенное с презрением слово. В какой-то момент я даже пожалела, что Бриан не выдал меня. Тогда бы он был в глазах отца героем. А так...
Всё ещё презренный бастард.
Глядя на друга, было сложно понять, что он чувствует. Казалось, на его лице закаменел каждый мускул. Только глаза горели огнём и тем, что он точно не должен был испытывать.
До этого момента я была уверена, что Бриан Торнвил на ненависть не способен.
— У тебя уже есть жена. Ты выбрал её перед высшими духами!
— Очередная ошибка тех лет, когда я был глуп и молод, — усмехнулся эргандарский лев. — Бесплодная змея, которую я опрометчиво пригрел на своей груди.
— Она подарила тебе три дочери!
Ещё одна циничная усмешка:
— И что мне с ними делать? Зачем они мне, когда у меня нет сына. Нет наследника.
Нет сына... Я с сожалением посмотрела на Бриана. Ну почему ты так торопился? Почему не прибежал на пару минут позже?
Тогда бы всё было кончено.
Рискнуть и попробовать повернуть время вспять? Но император, как и любой другой чаровик во дворце, ощутит действие хроновой магии, и тогда ему точно станет не до поцелуев.
Я стояла, беспомощная и жалкая, и понимала, что уже ничего не исправлю. Должна буду снова плыть по течению, пока не захлебнусь в водовороте по имени Адальгер Третий.
Вот тебе и могущественный дар... Он только и делал, что усложнял мне жизнь. Не милость духов он, не наследие Ноэро, а настоящая кара!
— Ты не лев. Ты — эргандарское чудовище, — холодно бросил Торнвил. Почти выплюнул под ноги «лучшему» отцу всех времён и народов.
Раздражённо поморщившись, император перевёл взгляд на стражников:
— Довольно этой никчёмной драмы. Его, — небрежно кивнул на сына, словно на чужака, которого видел впервые в жизни, — выведите из дворца. Будет сопротивляться, посадите в какую-нибудь клетку. Пару дней без воды и еды сделают его умнее. А вы, шейр Ноэро, — хищный взгляд упёрся в моего дурня-брата.
Тоже то ещё для меня наказание.
— Задержитесь. Уверен, Лайра будет рада вашей компании в намечающемся путешествии.
Прикрыв глаза, я мысленно застонала. Вот он и рычаг давления на дорогую Лайру. Сам бросившийся в лапы зверя.
Бриана увели, несмотря на его сопротивление. Рифер, растерянный и всё такой же напуганный, остался стоять, пока и ему не велели следовать за стражником в покои почётного, джар его побери, гостя. И мне тоже предложили не задерживаться, повели в мою комнату.
Настроения целоваться у его величества больше не было. А я потеряла свою единственную возможность его уничтожить.
* * *
Вейнанд Эскорн
Если бы ещё полгода назад кто-нибудь ему сказал, что он станет дезертиром, беглецом и преступником в глазах всего Эргандара, он бы рассмеялся этому шутнику прямо в лицо. Не поверил бы... Но вот он дезертир, беглец и преступник, вынужденный тайком пробираться в город, который когда-то считал своим домом.
Вейнанд прикрыл глаза, снова, в который раз за последние полмесяца, возвращаясь в воспоминания недавнего прошлого. Неожиданное появление чаровиков в академии, возвестивших об оказанной ему «чести»: генерал прощён и помилован и может вернуться туда, куда так отчаянно рвался. В родную стихию, к своим солдатам, к тому, что было ему так привычно, что когда-то казалось правильным. Сражаться во имя Эргандара, во славу империи и ради её процветания.
Джарова чушь, в которую он когда-то верил. Раньше.
Раньше он действительно мечтал вернуться обратно.
Первое время было трудно привыкнуть к праздной жизни в столице. К бесполезному, на его взгляд, существованию. Его собственная жизнь казалась ему тогда пустой, лишённой смысла.
Скучной. Пресной. Однообразной.
Но всё изменилось в один дождливый летний вечер в Кроувере.
Теперь он также отчаянно рвался домой. Не в Леонсию — к Лайре. К девушке с огненным взглядом и таким же пламенным характером. К той, без которой больше не представлял жизни.
Ту, которую не собирался отдавать ублюдку Великому.
Вернувшись из Флаоса, Вейнанд дал себе слово, что не позволит, чтобы подобное повторилось. Больше Лайре не придётся рисковать жизнью, не придётся превращаться в марионетку и убийцу. Самым сложно, он считал, будет уговорить девушку бежать. Опасался её отказа, её упрямства. Но она согласилась. Легко. Сразу же.
Ей и самой была ненавистна клетка, которую уготовил для неё Адальгер Третий.
Если бы не проклятые ищейки императора, не его вездесущие шпионы, они бы уже были далеко, и последние месяцы казались бы просто дурным сном.