Королева пламени
Шрифт:
— Все в порядке, — сказала Благословенная госпожа Алльтора. — Это они от счастья видеть меня.
Через два дня вернулся Арентес. Рива встретила старого вояку у ворот, крепко обняла.
— Милорд, вы уже простили меня? — улыбнувшись, спросила она.
— Я следую командам моей госпожи, — сухо ответил он, но Рива видела: он улыбнулся в усы. — К тому же расправа с вашими врагами — моя священная обязанность, и я не променяю ее на поиски славы.
Он указал на вереницу скованных цепью людей.
— Перед нами — не поиски славы, но одна лишь кровь, — сказала Рива
— Плюс несколько беззаконников. Лучше повесить их перед людьми для примера.
— Если они не убийцы и не насильники, я отошлю их королеве, — решила Рива. — Она охотно использует всяких людей, даже самых гнусных и никчемных.
— Моя госпожа, весть об эдикте уже разошлась по Королевству и понравилась не всем.
— Им понравится, если они узнают слово Отца. Наверное, завтра вы с вашими людьми понадобитесь мне. Я хочу наконец полностью осмотреть мой фьеф.
— Конечно, миледи, — подтвердил Арентес с изящным церемонным поклоном, злобно посмотрел на пленников и спросил: — А что же вы станете делать с Сынами?
— Пусть госпожа Велисс допросит их. Когда я вернусь, то свершу над ними правосудие.
Эллис опять схватилась за нее и не хотела отпускать, заплакала, умоляя взять с собой. Но Рива была непреклонна. Девочка должна оставаться с Велисс. Судя по реву, с непреклонностью Рива переборщила. Велисс прижала девочку к себе и сказала:
— Миледи, у материнства есть цена.
Рива вовремя прикусила язык и не сказала: «Я ей не мать». Она присела, смахнула непослушный локон со лба Эллис.
— Слушайся госпожу Велисс и делай уроки! Я скоро вернусь. Обещаю.
Выбор маршрута она оставила Арентесу, положившись на его знание Кумбраэля.
— Миледи, сперва на запад, а потом на юг, — посоветовал он. — Западные люди у нас наименее благочестивые, так что начнем с самого трудного.
Воларцы оставили много следов на западе: вереницы сожженных деревень, там и сям — кучи трупов среди виноградников. Всякий раз Рива приказывала остановиться и похоронить убитых. Последние напутствия произносил единственный в отряде священник, тощий и жилистый, средних лет, известный мужеством во время осады и покладистой натурой. Риве в последнее время все больше не нравились проповеди. «Хороший священник — молчаливый священник», — говорила она себе и задумывалась, не стоит ли внести это в уложения веры в Отца.
Но дальше на запад местность была меньше затронута войной и осталась в целости в холмистом краю на границе с Нильсаэлем. Рива знала от Велисс, что здесь — самые плодородные земли фьефа, наилучшее вино, а люди славятся веселыми праздниками и весьма вольным отношением к Десятикнижию. Арентес привел отряд к крупнейшему городу в окрестности, разросшемуся старому замку на холме со внушительной стеной, ровной лентой бежавшей вдоль виноградников по склону.
— Легко видеть, отчего воларцы оставили его в покое, — заметил Арентес, когда они подъезжали к воротам.
— Со временем добрались бы и до него, — сказала Рива.
Она ожидала задержки у ворот, ведь здешний народ мог не знать, кто приехал, — но городская стража уже выстроилась рядами, и ворота открыли. Под аркой стоял на коленях крепкий дородный мужчина в длинной мантии, склонивший голову, распростерший руки в знак покорности.
— Это лорд Ментари, здешний градоначальник, — пояснил Арентес. — Он владеет большинством виноградников около города и очень уважал вашего деда.
— Но не дядю?
— Ваш дядя был куда пунктуальней в сборе налогов и менее склонен помогать старым друзьям.
— К счастью, у меня только новые друзья, — заметила Рива.
— О Благословенная госпожа! — возопил лорд Ментари. — Вы принесли слово Отца нашим недостойным ушам!
Рива спешилась, посмотрела на город. Так странно видеть здания и улицы целыми после недель созерцания одних руин. Сперва ей показалось, что градоначальник устроил театральную сцену, рассчитывая впечатлить гостью, но когда Рива присмотрелась, то поняла: его благоговение искреннее.
— Всякие уши достойны слов Отца, — сказала она. — Он не требует от верных ему вставать на колени — и я тоже.
Упитанный лорд поднялся на ноги, но продолжал гнуть спину.
— Рассказы о ваших подвигах — уже легенда. Благодарность нашего скромного дома не знает границ!
— Милорд, я очень рада это слышать, ибо я принесла весть о том, как можно выразить эту благодарность, — сообщила Рива и показала футляр с королевским эдиктом.
Потребовалось два дня, чтобы с окрестностей собрались люди послушать слова Благословенной госпожи, — два дня мучений с торжественным пиром и принятием прошений, самым ненавистным Риве занятием. Она выносила приговор лишь в самых очевидных случаях, Арентес записывал более сложное, чтобы дело разобрала Велисс. Хотя здешний народ жил в покое и безопасности, прошения ясно показали: войне не обязательно ступать на порог, чтобы расстроить людям жизнь. Множество жалоб было на беженцев с востока, захватывающих скот, оседающих на чужой земле. Хотя сюда не дошли армии Токрева, банды охотников за рабами побывали и тут. Плачущие матери рассказывали об уведенных сыновьях и дочерях. И здесь было столько ужаса и горя! Воларцы обладали удивительным талантом рождать лютую ненависть у всех, с кем соприкасались. Одно хорошо: теперь будет легче сделать то, зачем Рива приехала сюда.
Она зачитала эдикт вечером второго дня. Она стояла на крыльце дома Ментари, а люди заполнили широкую улицу перед ним, толпились вокруг изящного бронзового фонтана. Здесь после прочтения шептались громче и не случилось взрыва всеобщей ненависти к врагам. Но, хотя не виделось особой радости, не было и открытых демонстраций недовольства. А многие добрые люди даже громко восхваляли ложь, которой попотчевала их Благословенная госпожа.
Когда Рива сошла с крыльца, толпа еще радостно кричала.
— Одиннадцатая книга! — выдохнул лорд Ментари. — Подумать только, я доживу до такого!
Арентес протянул Риве учетную книгу с пометками Велисс.
— Милорд, мы живем во времена перемен. Согласно вычислениям моей досточтимой советницы и данным переписи пятилетней давности, ваша квота — минимум две тысячи мужчин, способных носить оружие, — заглянув в книгу, сообщила Благословенная госпожа. — И это с учетом наших недавних бед. Я уверена, что Отец посмотрит на вас с особой благосклонностью, если вы превысите квоту.