Королева-пугало

Перевод: Kuromiya Ren

Моей лучшей подруге, Эмили Лайонс

Пам, пам, пам

Бог не любит счастливых детей.

Башня

Аптекарша сидела на коленях принца. Ее руки были в его волосах, пальцы старательно плели из шелковых прядей косички. Ей хотелось привязать к кончикам косичек колокольчики. Серебряные колокольчики на серебряных прядях. Его волосы напоминали ей воду, текущий холодный ручей на ее ладонях. Глаза принца были закрыты, пока она работала, белые ресницы задевали щеки, на полных губах была улыбка, он дышал глубоко и ровно. Ее костяшки задели его шею, и низкий звук зазвучал в его горле: урчание или даже рычание. Девушка сглотнула.

Танцующий свет свечей превращал глаза принца в топазы, когда он открыл их и посмотрел на аптекаршу. Она ощутила, как что-то шевелится внутри нее: змея собирает кольца и выжидает.

Она ощутила предупреждающую дрожь. Принц поднял руку, и она вздрогнула, но он лишь отклонил ее голову за подбородок, улыбнувшись шире.

— Навевает старые воспоминания, прелесть. Я часто позволял девушкам делать такое, когда был в Таллите, — сказал он. Его голос был музыкальным, успокаивал, он говорил, а аптекарша продолжила плести. — Я очень любил купаться, и девушки заплетали мне волосы, чтобы на них не попала вода. В Башне Чести целый нижний этаж занимала большая ванна, вырезанная из мрамора, она была глубиной в два моих роста. Мы порой даже собирались там, когда принимали важных гостей. Вода там была из источника под землей. Пахла вода немного странно, серой, но не неприятно. Хотя от нее наши с сестрой волосы обретали желтый оттенок, если мы ныряли туда.

Он замолчал, склонился и поднес к губам бокал вина. Он не предложил напиток девушке, осушил бокал и бросил его на пол, улыбнулся ей губами, приобретшими лиловый оттенок.

— Подозреваю, что озеро с такими же свойствами есть здесь в горах. Может, я покажу тебе его, когда потеплеет. Ты сможешь заплести там мои волосы, и мы поплаваем вместе. Если будешь хорошо себя вести.

Пальцы аптекарши искусно плели волосы принца, годы собирания листьев и щепоток порошков сделали движения уверенными. Но в комнате было холодно, каменные стены были голыми, а огонек в камине — маленьким. Когда она выдыхала, ее дыхание задерживалось в воздухе перед ней, а тупая боль в костях не пропадала. Принц, похоже, не ощущал холод, но девушка его чувствовала. Здесь было холоднее, чем на ее родной земле. Ее руки дрожали, принц притянул ее ближе, гладя ее спину. Теплее от этого не стало, в его теле, казалось, не было тепла.

— А на втором этаже были личные ванные, — тихо продолжил принц. — Для тех, кто хотел уединения. Я тебе рассказывал о башнях замка в Таллите? — принц даже не сделал паузу для ответа девушки. — Их было семь. Каждая была названа в честь добродетели. Моей была Башня любви. Может, стоит дать названия башням здесь в честь тех башен. Как думаешь? — он погладил ее щеку, и девушка стиснула зубы. — О, Эррин… — начал он.

Но его перебил стук в дверь.

— Войдите, — крикнул он.

Слуга с темными волосами с сединой и с серым лицом открыл дверь. Как и девушке, ему было холодно, он был в плаще с меховым подбоем даже внутри замка. Безразличные голубые глаза скользнули по аптекарше, уделяя ей не больше внимания, чем мебели в комнате, а потом он поклонился принцу.

— Ну? — сказал принц.

— Пришла весть от Серебряного рыцаря, повелитель, — сказал слуга, не поднимая голову. Он вытащил свиток с печатью из плаща.

Принц протянул руку, и тогда слуга приподнял голову, чтобы шагнуть вперед и отдать послание. Принц прогнал его взмахом руки, получив свиток и сломав печать.

Аптекарша попыталась заглянуть в послание ее брата принцу. Но он подвинул пергамент так, чтобы она не видела.

Девушка все еще плела из его волос, до которых могла дотянуться со своего места. Ее пальцы онемели от холода и повторяющихся движений, но она не могла остановиться.

Без предупреждения принц радостно вскрикнул и сбросил аптекаршу на пол у своего кресла. Он перешагнул ее и обернулся на миг.

— Твой брат — чудо, прелесть моя. Просто чудо, — а потом он сказал слуге. — Пусть кто-нибудь подготовит мне лошадь и четверых человек. Мы едем в Лортуну.

Он вышел из комнаты, слуга поспешил за ним, оставив девушку там, куда она упала, на боку, оцарапав о шершавый каменный пол левую щеку и ухо. Она упала неудачно, одна рука оказалась под ней, колено прижималось к ножке кресла. Она ощущала, что ее пальцы все еще двигаются, хоть и прижатые ее весом. Все еще ищут невидимые пряди волос цвета лунного света, все еще пытаются переплести их. Если бы она могла вплести в его волосы колокольчики, то услышала бы, как он идет. Была бы предупреждена.

Но это ей не помогло бы.

Шли часы, а принц не возвращался. Мочевой пузырь девушки наполнился, причиняя ей боль. Ноги и руки сводило судорогами и отпускало. Она ощущала, как от падения на теле проступают синяки, губы и кожа под ногтями синели от холода. Слезы невольно текли из ее глаз, собираясь в лужицу под ее ухом, а когда огонек в камине угас, ее тело почти сразу же начало дрожать. В комнате стало темнее, свет дня померк.

И все это время ее пальцы работали, плели и плели, хотя волос не было.

Наконец, давление на ее мочевой пузырь оказалось таким сильным, что она обмочила себя и землю под собой. На один ужасный миг стало теплее, но вскоре лужа остыла тоже, пропитывая ее тонкое платье. Она начала думать, что умрет здесь.

Но тут принц вернулся.

Он взглянул на девушку, вскинув брови. На миг он растерялся, а потом понимание сгладило выражение его лица. Он прошел мимо аптекарши к столу у кресла. Он поднял маленькую глиняную куклу с прядью каштановых волос, две зеленые стеклянные бусины были вместо глаз. На талии куклы была полоска бумаги, и принц убрал ее.

Девушка тут же смогла двигаться. Она ощутила, как сверхъестественная хватка на теле исчезла, и перекатилась на спину.

Принц стоял над ней, на красивом лице было вырезано отвращение.

— Ты обмочилась? Зверек, меня не было всего пару часов.

Девушка не ответила, и он ткнул ее в плечо носком сапога.

— Я с тобой разговариваю. Отвечай, — она этого не сделала, и он ударил ее сильнее. — Ты ужасна.

Он позвал слугу забрать ее, мужчина вошел в комнату, но был уже не тем, что приходил раньше. Его плечи были опущены, взгляд темных глаз не отрывался от пола, все в нем просило не обращать внимания. Принц едва взглянул на него, потребовав, чтобы аптекаршу убрали с глаз долой, и чтобы кто-нибудь убрал за ней. Слуга промолчал, не дрогнул, помогая девушке подняться на ноги. Он мог быть тоже одним из глиняных творений принца, поскольку не выражал никаких эмоций, уводя из комнаты принца плачущую мокрую девушку.