Королева-пугало
Шрифт:
А я смотрела. Не сдержалась. При свете все выглядело хуже, зияющие дыры в магазинах смотрелись как рот, в котором выбили часть зубов. Задержавшийся дым лениво завивался над крышами. Ворона опустилась на останки голема, которого я сбила, и с любопытством посмотрела на меня, другие ходили среди разбросанной одежды, которую словно оставили в спешке молодожены. Здания были снесены, разрушены намеренно. Спящий принц не хотел, чтобы Тремейн остался стоять после того, как он побывал в нем, потому что он знал или догадывался, что Конклав здесь. Так он наказал
И Лиф слушался его. А ведь это был его дом. Он вырос здесь. Как он мог снести тут все, позволить големам и так называемым солдатам делать то, что тут творилось?
Ниа остановилась перед позолоченным зданием и ждала, пока я догоню. Я посмотрела на черную дыру на пороге, двери видно не было, как и пропала табличка, висевшая над крыльцом.
— Это… была аптека, — сказала Ниа. — Увидишь инструменты — котелки, ложки, ножи, бинты — забирай их. И все тексты, связанные с алхимией. Нам нужна еда, главное — вода, а еще плащи. Не трогай травы и порошки. Это оставь мне.
Я замешкалась, и она взяла меня за руку.
— Сестра Смелость сильно ранена. Ей нужна помощь. А у нас ничего нет. До Трессалина путь долгий и холодный, — и она ушла внутрь.
Я тут же безошибочно ощутила запах тела: металлический, кислый и заглушающий все. Ниа застыла передо мной, я проследила за ее взглядом на мертвого мужчину на полу.
В его груди была темная дыра.
— Мастер Пэнди, — тихо сказала Ниа. — Он был наставником Эррин… — она развернулась и выбежала из дома, я услышала, как ее тошнит снаружи. Я дала ей минуту, а потом вышла к ней. Она стояла, уперев руки в колени, закрыв глаза, на пепельном лице блестел пот.
— Прости, — сказала она, открыв глаза, когда я поравнялась с ней, хотя она и не посмотрела на меня. — Я знала его всю жизнь. До алхимиков, до всего этого. Мы поставляли ему соль. Не Сал Салис, а обычную морскую соль. Он научил меня посыпать ею ириски. Немножко. Чтобы убрать запах, — она сморщилась и прикусила губу, качая головой.
Усилие, с которым она пыталась взять себя в руки, разбивало мне сердце, и я коснулась ее плеча рукой. Она застыла, а потом расслабилась и глубоко вдохнула.
— Сегодня я прошла мимо тел стольких знакомых, — тихо сказала она, вытирая лицо рукавом. — Людей сверху и снизу. Я жила в обоих мирах. Я и не думала, что они так пересекутся. Моя семья помогала Конклаву поколениями с тех пор, как он тут образовался. Потому что наш подвал ведет в Конклав, и они могли или рассказать нам и дать помочь, или переселить нас. Мы ели с ними, смеялись с ними. Они много времени проводили под землей для их безопасности. Ката терпеть не могла это. Она хотела ощутить солнце на своем лице. Когда отец уходил по делам, она поднималась, и мы сидели в саду. Я не хочу думать о ней так… со всем этим…
— О, Ниа… — я хотела обнять ее, но она покачала головой.
— Я в порядке. Я не могу… — она глубоко вдохнула и выпрямилась. — Слезами ее не вернешь. И никому так не поможешь. Идем. Посмотрим, что можно найти.
— Погоди… — я набралась сил. — Что нам нужно?
— Тебе не… — она замолчала и кивнула. — Бинты. Все, что ты найдешь на этаже магазина. Он хранил яды взаперти, так что ты на них не наткнешься.
Я и не собиралась.
— Я быстро, — сказала я. И не соврала. Все склянки и флаконы, что уцелели, я опускала в сумку, найденную у стола. Я не теряла времени на чтение сложного почерка на ярлыках, а брала все, что находила: бинты, пинцеты, несколько керамических мисок, набор ложек. Я нашла мешок и накрыла им тело, все это я успела сделать за три минуты.
Ниа посмотрела на меня, на сумку и вытерла лицо снова, ее глаза были красными, но взгляд — решительным. Она протянула руку, и я отдала сумку, она повела нас от аптеки по улице, ведущей прочь с площади.
Мы и дальше подбирали вещи, в одном доме мы нашли фляги и наполнили их из бочки с дождевой водой в переулке, а другом мы нашли буханку хлеба, обернутую тканью, и мешок яблок. Ниа обнаружила в шкафу в доме портного несколько плащей и большую сумку для всех вещей. В другом доме я забрала все ножи, даже если они были тупыми, и сложила во вторую сумку.
Мы пришли к мяснику, и Ниа пошла наверх, а я осталась проверять комнаты внизу. Я заглядывала в комнату, когда сзади раздался резкий вдох, и я тут же развернулась.
На входе стоял мужчина.
Я потянулась за мечом и выставила его перед собой, а он пересек порог, карие глаза следили за моими движениями. Капюшон его простого плаща был сдвинут, открывая красивое лицо гордого юноши, его кожа была темнее, чем у Нии, на челюсти была тень щетины. Он был на вид моего возраста, может, чуть старше. Выражение лица его было решительным. И разъяренным. Он вытащил свое оружие и направил на меня. Мой меч заметно дрожал. Его — нет.
— Кто ты? — сказал он с акцентом трегеллианца. Сверху скрипнули половицы, и он поднял голову. — Кто еще с тобой?
Я застыла, глядя на меч, готовая двигаться, если он нападет. Я слышала, что Ниа идет по лестнице, с каждым шагом она была все ближе, и юноша смотрел то на меня, то на дверь за мной.
— Твайла, ты… — начала Ниа, но не закончила. Она издала удивленный звук и промчалась мимо меня в руки юноши, который теперь улыбался.
— Ниа! — сказал он, отодвинул ее на расстояние вытянутой руки, а потом снова обнял. — Я думал, все мертвы.
— Почти все, — сказала она в его плечо и невольно заплакала снова.
Он гладил ее по волосам, пока она не притихла.
— Твоя семья…? — спросил он.
— Нет. Они у берега с братом. Его жена только родила. Я была здесь с… Я была здесь. Я пряталась.
Они какое-то время молчала, и я заметила, что она не сказала, что была с Катой и алхимиками. Так что юноша не был частью Конклава.
— А Лирис? — сказал он. — Ты про нее слышала? Может, что-то видела? Я пошел на молочную ферму, но она разрушена, они пропали… — он замолчал и с надеждой посмотрел на Нию.