Королева Теней
Шрифт:
Она никогда никому этого не говорила - никогда никого сюда не приводила.
Рован спросил:
Здесь есть клавикорды?
Я не играла долгие месяцы. И эта идея ужасна по десяткам разных причин, - повторила она в десятый раз после того, как подняла занавес на сцене.
Она стояла здесь раньше, трепеща от пребывания в священном месте, в те времена, когда покровительство Аробинна способствовало их приглашению на торжества, проводимые на этой сцене. Но сейчас, среди тоски мёртвого театра,
Стулья оркестра всё ещё были расставлены так, как в ту ночь, когда музыканты выразили протест против резни в Эндовьере и Калакулле. Всё ещё было неясно, что с ними произошло – и учитывая множество страданий, в которые король поверг этот мир, смерть была бы лучшей участью.
Сжав челюсть, Аэлина сдерживала знакомую ярость.
Рован стоял рядом с клавикордом, у переднего правого конца сцены, и проводил рукой по гладкой поверхности так, словно это была призовая лошадь.
Она помедлила перед величественным инструментом.
Выглядит богохульством играть на нём, - сказала она, её слова отозвались громким эхом.
В самом деле, с каких пор ты стала такой религиозной?
– мрачно улыбнулся ей Рован.
Так ты скорее добьёшься мучительной боли.
Ты сегодня также самоуверенна?
Если Лоркан выслеживает нас, - проворчала она.
– Я бы не хотела, чтобы Маэве доложили, что я плохо играю. Она указала на одно место на сцене:
Там. Встань там и прекрати разговаривать, ты, несносный мерзавец.
Он тихо рассмеялся и двинулся к тому месту.
Она сглотнула, когда скользнула на гладкую скамью и откинула крышку, открывая блестящие белые и чёрные клавиши под ней. Она поставила ноги на педали, но не сделала ни одного движения к клавишам.
Я не играла с тех пор, как погибла Нехемия, - произнесла она, эти слова дались ей тяжело.
Мы можем вернуться сюда в другой день, если ты захочешь.
Мягкое, разумное предложение. Его серебристые волосы мерцали в тусклом свете свечи.
Другого дня может и не быть. И я бы сказала, что моя жизнь, на самом деле, будет очень печальной, если я больше никогда не сыграю.
Он кивнул и скрестил руки. Молчаливый приказ.
Она взглянула на клавиши и медленно поставила руки на слоновую кость. Клавиши были гладкими и холодными, и ждущими – пробуждения мощи звука и радости.
Мне нужно разогреться, - выпалила она и вступила, не говоря больше ни слова, играя так мягко, как только могла.
В один момент она снова начала видеть ноты в голове, и, когда мышечная память заставляла её пальцы брать эти знакомые аккорды, она начала.
Это был не грустный, милый отрывок, который она когда-то играла для Дориана, и не одна из лёгких, танцевальных мелодий, которые она играла для разминки; это были не сложные, замудреные партии, которые она играла Нехемии и Шаолу.
Возможно именно поэтому она ходила слушать её каждый год, после многочисленных убийств, пыток и наказаний: это было словно напоминание, кем она была, за что боролась.
Мелодия шла всё вверх и вверх, звук вырывался из клавикордов, как божественная песнь, пока Рован не передвинулся и стал рядом с инструментом, пока она не прошептала: "Сейчас", и крещендо не ворвалось, нота за нотой.
Музыка гремела вокруг них, разрывая тишину театра. Пустота, которая была внутри неё так много месяцев, теперь была заполнена звуками.
Она сыграла последний взрывной, триумфальный аккорд.
Когда она взглянула вверх, тяжело дыша, глаза Рована блестели серебром, его горло вздрагивало. Каким-то образом, после всего этого времени, принц-воин всё-таки смог удивить её.
Он выглядел, словно слова вырывались из него, и в конце концов он вздохнул.
Покажи мне, как ты это сыграла.
И она послушалась.
Они провели большую часть часа сидя рядом на скамье, Аэлина учила его основам игры на клавикордах – объясняла диезы и бемоли, педали, ноты и аккорды. Когда Рован услышал, как кто-то рвётся внутрь послушать музыку, они ушли. Остановившись у Королевского Банка, попросив Рована подождать в тени напротив, она снова оказалась в кабинете директора, один из его подчинённых бегал туда сюда по её делам. Она покинула банк с сумкой золота – жизненно важного теперь, когда ей нужно было прокормить и одеть ещё одного человека – и увидела Рована как раз на том месте, где его и оставила, злившегося, что она отказалась от его компании. Но он бы задавал слишком много вопросов.
Так ты будешь тратить собственные деньги, чтобы прокормить нас?
– спросил Рован, когда они свернули за поворот.
Группа красиво одетых девушек прошла мимо них на залитой солнечным светом площади по ту сторону аллеи и глазела на хорошо сложенного мужчину в капюшоне, пронёсшегося мимо – и затем все они повернулись, чтобы насладиться видом сзади. Аэлина усмехнулась.
На данный момент, - сказала она ему.
И как ты будешь зарабатывать деньги позже?
Она сердито посмотрела на него.
Обо мне позаботятся.
Кто?
Я.
Объясни.
Скоро ты поймёшь, - она слабо улыбнулась ему и знала, что вывела его из себя.
Рован попытался схватить её за плечо, но она увернулась от его руки.
Лучше не двигайся слишком быстро, кто-нибудь может заметить.
Он зарычал, в этом звуке не было ничего человеческого, и она тихо рассмеялась. Уж лучше раздражение, чем вина или горе.
Просто будь терпелив.
Глава 35
Боги, он ненавидел запах их крови.