Королева вестерна
Шрифт:
— Я рада, что ты здесь. Мне было так одиноко. Никак не могу привыкнуть к Москве, вроде ж родина моя, а все равно грустно здесь. Может, потому что ты был далеко.
— Хелен, я прилетел за тобой. Поедешь со мной в Соединенное Королевство? Только хочу сказать тебе сразу: со мной будет сложно, я буду постоянно в разъездах, на съемках. Ты сможешь так жить?
— Генри…
— Прежде чем отказывать мне, прошу, подумай. Я не тороплю тебя с ответом. Только тебе придется выйти за меня замуж, — приподнял он обе брови вверх. — И никакого брачного договора — я обещаю!
— Господи, Генри, это самое романтичное предложение руки и сердца, которое я когда-либо
Мистер Гаррисон заулыбался и ткнулся губами в мою шею.
— Прости, я не романтик, ты же знаешь. Мы с Роем пробудем здесь неделю, а потом улетим вместе с тобой и Никой в Англию.
— Чем я буду там заниматься? — вырывается у меня, — у меня здесь фонд. А там что?
— Ты можешь управлять средствами фонда прямо из Англии. Это не проблема. И потом, Британской киноиндустрии требуются хорошие сценаристы фильмов, можешь писать вестерны — на них всегда хороший спрос. У тебя уже есть положительный опыт, и можно попробовать выйти на новый уровень работы. Подумай об этом, Хелен, — он ласково проводит рукой по моей шее и целует за ухом. Тянусь к его губам и слегка прикусываю их. Невинные игры перешли в более серьезные моменты, и я, отстранившись, шепчу:
— Генри, у меня есть спальня.
— Ооо, да здесь у тебя покруче квартира, чем в Санта-Монике.
— Это Россия, мистер Гаррисон. Здесь я могу себе позволить шикарные апартаменты, — смеюсь я.
Мы перебираемся в спальню, оставляя наших четвероногих друзей наедине. Спустя несколько часов безумства, к нам в дверь поскреблись собачьи когти.
— Собакам скучно, пора выходить, — улыбаюсь я, глядя на красивое лицо разомлевшего мистера Гаррисона. Он обнимает меня руками и ногами, словно давая понять, что никому не отдаст, и я всецело принадлежу ему. Не смотря на подозрительный хруст своих костей, я была не против такого собственничества.
— Давай хотя бы их впустим? — полупридушенно пищу я.
Генри кивает, не раскрывая глаз, и отпускает меня из железных объятий. Я грациозно встаю с постели, подхожу на цыпочках к двери и толкаю ее. Оборачиваюсь и вижу открытый глаз мистера Гаррисона.
— Подглядываешь за мной? — погрозила ему пальцем.
— Не смог удержаться от того, чтобы еще раз посмотреть на твою аппетитную фигуру.
Я смущаюсь и ныряю обратно в постель, зарываясь под одеяло. Сильная рука Генри тут же подминает меня под себя. В комнату, мягко ступая лапами, осторожно заходят собаки. Ника ложится у кровати с моей стороны, а Рой располагается возле хозяина.
Это была одна из самых теплых и уютных моих ночей в Москве.
На следующее утро на правах хозяйки я предложила мистеру Гаррисону несколько прогулок по городу, но он вежливо отказался. А вот на торжественное открытие моего фонда помощи он вызвался сопровождать меня по собственной инициативе.
— Там будет пресса, — закусываю губу, — они растрезвонят о нас на всю страну.
— Пусть. Это благородное дело. Хочу быть рядом с тобой в такой ответственный момент, — сжимает мою руку и целует пальцы мой любимый мужчина, — я тобой горжусь, Хелен.
Мне отрадно это слышать. Волнуюсь до безумия, но надежность, которой так веет от Генри, меня успокаивает. Я много думала о том, как назову свой благотворительный фонд, и остановилась на «Помоги мне», в английском варианте — «Save me». По-моему, неплохо, особенно, если фонд будет международным.
Генри выглядит безупречно. Смокинг, белая рубашка, галстук, дорогие часы и жемчужная улыбка. От «канадской» бороды он избавился, и теперь я могла любоваться на его точеный гладкий подбородок, с ямочкой посередине. Чтобы соответствовать такому красавцу, разоряюсь на дорогое сногсшибательное красное платье. Вот, теперь ему не стыдно будет показаться со мной на людях. Завершаю образ крупными локонами и красной помадой, надеваю кое-что из золотых украшений, а вообще лишняя помпезность здесь ни к чему! Мы идем не на красную ковровую дорожку Голливуда, а всего лишь открываем фонд помощи инвалидам.
Я арендовала помещение и наняла штат сотрудников, состоящий всего из двух человек — бухгалтера и делопроизводителя. Думала, буду сама здесь управлять, но в связи с последними событиями, все меняется. Придется брать еще одного ответственного человека.
В сопровождении Генри Гаррисона я вхожу туда, где меня ждет небольшая группа людей. Они как по команде раскрыли рты, когда увидели, кто сюда пожаловал. И я их не винила, так как прекрасно понимала, что чувствуют сейчас эти люди. Генри шикарно и доброжелательно всем улыбался. Репортеры первые пришли в себя и защелкали затворами своих фотоаппаратов — скучное мероприятие неожиданно приобрело для них возможность добыть ценный материал для своей редакции. Я толкнула заготовленную заранее речь, и с официальной частью было покончено. Далее следовал фуршет, и все происходящее на нем вызывало у меня улыбку. Дамы, то бишь мой бухгалтер и секретарша не отходили от моего мистера Гаррисона, зазывно ему улыбались, просили автографы и хвалили его актерское мастерство напропалую. О том, с какой целью мы здесь собрались, было напрочь забыто. Журналисты атаковали Генри, и мне пришлось буквально вырывать его из их цепких лап.
— Уходим, мистер Гаррисон.
— Наконец-то, — выдохнул он.
В арендованном по такому случаю лимузине мы катаемся по ночному городу и пьем шампанское. Если бы не Генри, я конечно бы, обошлась без проката авто, но мне захотелось немножко перед ним пофорсить. Мы опустили ширму, которая скрыла нас от водителя, и принялись целоваться. Преизбыток эмоций довел нас до того, что мы занялись любовью прямо в машине, полураздетыми и трясущимися, как в лихорадке.
Пришли в себя только, когда лимузин остановился, и водитель тактично связался с нами по внутренней связи. Поправляю дорогущее помятое платье, испорченную прическу и выбираюсь наружу. У Генри криво сидит галстук и от рубашки отлетела одна пуговица. Выглядели мы очень колоритно — эдакие два любовничка и, слава богу, что не нарвались на соседей. Но я счастлива, счастлива с ним по-настоящему!
С разрешения Генри я публикую наш совместный снимок с церемонии открытия в свой Инстаграм, а наутро просыпаюсь знаменитой. Второй раз в жизни. Но на этот раз у меня совсем другие эмоции. Теперь это не фото, сделанные исподтишка и слитые в сеть, а совместное посещение мероприятия. По звездным меркам это говорило о том, что у нас все серьезно. Да, Генри теперь мой мужчина! Как же жить с этим счастьем-то? Его так много, оно льется через край, и я вся пропитана счастьем насквозь, как сахарным сиропом.
В мой фонд стали поступать немалые средства, и я уже отдала первые распоряжения бухгалтеру, насчет того, кому в первую очередь оказать помощь. В реабилитации нуждались молодые люди, больные рассеянным склерозом. Им и будут направлены деньги.
Не обошлось и без потрясений. Меценатом моего фонда стала Зоя Ковец, которая перечислила неплохую сумму денег.
— Зачем ей это, как думаешь? — спрашиваю у Генри, отрывая взгляд от ноутбука. Он лежит рядышком без футболки, отвлекая меня своими чудесными формами.