Королева Виктория

Хибберт Кристофер

Именно по этой причине королева пригласила в Виндзорский дворец лорда Кардигана, известного своими неразборчивыми связями с женщинами. Ей хотелось получить информацию о положении дел на фронте из первых рук. Особенно ее интересовало наступление британской кавалерийской бригады и общее состояние дел в Крыму. Лорд Кардиган описал это наступление «очень просто и даже нарисовал ей диспозицию сторон. При этом он проявил невиданную скромность в отношении своего героического поступка во время боя, но, правда, и не без удовольствия» [37] . А на следующий день он повторил свой рассказ детям и другим членам королевской семьи. В самом начале Крымской войны королева полностью доверяла лорду Раглану — доброму и благородному офицеру, который служил адъютантом герцога Веллингтона в битве при Ватерлоо и с тех пор был весьма близок к нему. Она написала ему немало благодарных и по-дружески теплых писем. «Послания королевы были чрезвычайно трогательны, -рассказывал

он в письмах своим дочерям после того, как за битву под Инкерманом получил звание фельдмаршала.
– Невозможно представить себе более теплого отношения ко мне. А лорд Абердин даже начал заискивать передо мной». Однако позже все изменилось. Письма королевы по-прежнему оставались вежливыми и деликатными, но в них уже ощущались нотки легкого осуждения. Написав ему в первый день нового, 1855 г., она сдержанно поблагодарила его за предыдущее письмо, а потом без каких бы то ни было предисловий перешла к главной цели своего послания:

37

Художник Джеймс Сент изобразил эту сцену на одной из своих картин. Принц Альберт и лорд стоят рядом с королевой, однако самой королевы на законченной картине не было. Говорили, что она потребовала убрать ее с полотна после того, как услышала некоторый пикантные подробности личной жизни лорда Кардигана (Saul David, «The Homicidal Earl: The Life of Lord Cardigan», 326).

«Печальные сведения о лишениях и трудностях в армии, плохая погода и постоянные болезни солдат вызывают глубокую обеспокоенность королевы и принца Альберта. Чем храбрее наши войска и чем более терпеливо они переносят нее испытания и страдания, тем больше огорчений доставляют нам их планы на будущее.

Королева искренне верит, что лорд Раглан будет строго следить за тем, чтобы все эти лишения и трудности не были вызваны разгильдяйством тех, кто по долгу службы должен заботиться о нуждах армии. Королева слышала, что кофе туда привозят зеленым, а не поджаренным, как было принято раньше. Ходят слухи и о других подобных нарушениях. Это не могло не расстроить королеву, которая считает, что ее войска должны получать максимум из того, что позволяют сделать для них обстоятельства и условия войны. Королева выражает уверенность в том, что теплая одежда для солдат и офицеров не только доставлена до Балаклавы, но и распределена среди нуждающихся и что лорд Раглан уже позаботился о крыше над головой своих солдат в этих жутких погодных условиях. Лорд Раглан не должен забывать о том, что мы очень переживаем за положение наших войск и с тревогой следим за его постоянным ухудшением...»

Лорд Раглан через некоторое время написал королеве письмо, но она осталась недовольна его ответом, а когда лорд Пэнмюр прислал ей копию инструкции, которую он составил от имени правительства и где самым тщательным образом перечислил все недостатки в работе лорда Раглана, королева согласилась с ним. «Как это ни печально, — ответила она лорду Пэнмюру, — но все, что здесь написано, совершенно невозможно отрицать».

В конце той недели королева снова написала Пэнмюру письмо и вернула ему утренний доклад о положении британской армии в Крыму. Она вновь согласилась с ним, что доклад лорда Раглана «не вызывает никаких чувств, кроме разочарования, и не содержит практически никаких новых сведений». Неспособность лорда Раглана наладить нормальные условия жизни для военнослужащих в Крыму вызывала все больше нареканий со стороны не только королевы, но и всего кабинета министров. Ее терпение и «ее нервы» подверглись самому серьезному испытанию.

К этому времени лорд Абердин уже ушел в отставку с поста премьер-министра. До начала войны он был ярым ее противник ком и делал все возможное, чтобы сохранить мир и, по словам королевы, «получить от императора России больше, чем тот мог ему дать». А когда война стала практически неизбежной, лорд Абердин обратился к королеве и парламенту с предложением назначить главой правительства лорда Пальмерстона, который лучше справится с этими обязанностями. Но королева воспротивилась этому, поскольку посчитала, что с правительством Пальмерстона она не будет чувствовать себя в безопасности.

«Что касается вашей безопасности, — заметил ей лорд Абердин, — то я боюсь, что в условиях войны ваше величество не будет себя чувствовать в безопасности именно со мной. Ведь именно я — самый решительный противник военных действий». Королева ответила, что не согласится с его отставкой и что это будет иметь драматические последствия для страны.

Лорд Абердин отчаянно трудился почти целый год, пока 30 января 1855 г. палата общин не утвердила предложенное Джоном Рёбаком — депутатом-радикалом от Шеффилда — решение о создании «специальной комиссии» по расследованию условий, в которых оказалась британская армия под Севастополем. Кроме того, эта комиссия должна была изучить потребности и нужды армии в Крыму и принять важные решения по улучшению управления войсками.

Военный министр Сидней Герберт, отвечая от имени правительства на запрос депутатов о положении в армии, недвусмысленно заявил, что вся ответственность за происходящее в Крыму лежит не на правительстве страны, а «на том сборище людей в военной форме, которое называет себя британской армией». «Если вы заявитесь в военный штаб, — убеждал Герберт, — то можете встретить там офицеров, которые не только не видели армию в полевых условиях, но даже не видели взаимодействия двух полков на одной местности. Разве можно ожидать от таких офицеров эффективного управления войсками в военных условиях?»

Однако депутатов палаты общин не убедили эти неуклюжие попытки переложить всю ответственность на армию. Предложение депутата Рёбака поддержало подавляющее большинство в две трети голосов, а на следующий день лорд Абердин подал в отставку с поста премьер-министра. Правительство страны пало с таким грохотом, что, как выразился канцлер казначейства Гладстон, «они могли слышать тупые удары своих голов о землю».

Несмотря на свои семьдесят с лишним лет, лорд Пальмерстон оказался единственным кандидатом на пост главы правительства. Разумеется, королева очень не хотела видеть этого человека премьер-министром правительства и делала все возможное, чтобы найти ему достойную замену. Она даже называла его на немецкий лад Пильгерштейном, вкладывая в это слово всю свою неприязнь и даже ненависть. Посоветовавшись с бывшим президентом Тайного совета престарелым лордом Ланздауном, она сделал официальное предложение лорду Дерби, но тот благоразумно отказался от чести возглавить правительство в условиях войны. После этого королева обратилась с аналогичным предложением к лорду Джону Расселу, который вышел из состава правительства в знак протеста против предложения депутата Рёбака, чем навлек на себя гнев королевы. Рассел принял ее предложение, но не получил в парламенте устойчивого большинства голосов. В конце концов королева смирилась и направила свое предложение ненавистному Пильгерштейну. Пальмерстон был глуховат и плохо видел, красил редкие волосы и носил вставную челюсть, которая часто выпадали изо рта во время его бурных споров с противниками. Но он все еще был полон энергии, пребывал в жизнерадостном настроении и готов был ринуться в бой. Кроме того, он неплохо знал положение дел в армии, так как еще в возрасте двадцати четырех лет стал военным министром и весьма усердно выполнял эту обязанность в течение почти двадцати последующих лет. Правда, при этом он умудрился настроить против себя всех сослуживцев и нажить массу врагов. «Просто поразительно, — сказала по этому поводу миссис Арбатнот, — как все они ненавидят этого человека».

К своему приятному удивлению, королева не нашла лорда Пальмерстона таким же невыносимым и ненавистным, каким он ей казался на посту министра иностранных дел. Лорд продемонстрировал готовность учитывать ее интересы и даже идти на некоторые уступки. Так, например, когда он предложил на должность товарища военного министра известного археолога и политика-либерала Генри Лейарда, депутата от Эйлсбери, королева решительно воспротивилась, и тот отступил. Ее двоюродный брат герцог Кембриджский, который командовал первым дивизионом британских войск в Крыму, предупредил королеву, что назначение Лейарда не получит поддержки в армии. Однако королева не согласилась с этой кандидатурой совсем по другой причине. Она считала его «недобросовестным джентльменом», которому нельзя поручать столь важное и ответственное дело. Наученный горьким опытом борьбы с королевой во время своего пребывания на посту министра иностранных дел, лорд Пальмерстон на этот раз подчинился ей.

Испытав серьезное облегчение после общения с премьер-министром, королева стала замечать, что с каждым днем относится к нему со все большей симпатией. Они с принцем Альбертом пришли к выводу, что из всех премьер-министров последнего времени лорд Пальмерстон доставлял им меньше всего хлопот. «Он охотно соглашается с доводами разума, — писала королева, — и готов принять любые разумные предложения. Конечно, наибольшую опасность представляют международные отношения, но сейчас эта сфера деятельности находится в руках весьма ответственного и способного человека (графа Кларендона), а лорд Пальмерстон отвечает за все правительство, что уже совсем другое дело». А самое приятное для нее заключалось в том, что лорд Пальмерстон наконец-то проникся уважением к принцу Альберту и признал его таланты. «Я понятия не имел, — откровенно признавался Пальмерстон, — что у этого человека столько разнообразных талантов». По его мнению, это был «чрезвычайно интересный человек», и королеве крупно повезло, что она вышла замуж за «такого принца». А в июле 1856 г. королева наградила своего бесценного премьер-министра орденом Подвязки.

30. НАПОЛЕОН III

«Его занятия любовью тешили ее самолюбие, но не пробуждали добродетель».

Вскоре после назначения лорда Пальмерстона премьер-министром страны было решено пригласить в Лондон с государственным визитом императора Франции Наполеона III — важного союзника Англии в Крымской войне. Незадолго до этого он торжественно объявил о своем желании поехать в Крым и взять на себя командование союзными войсками. Как в Лондоне, так и в Париже стали лихорадочно искать разумные доводы, чтобы отговорить императора от этого шага, который неизбежно вызовет протесты как британских военных, так и французских генералов.