Королева Златого Леса
Шрифт:
Он грубо схватил юную эльфийку за руку и толкнул её перед собой. Девушка рухнула на колени — но так и не подняла голову. Не смогла посмотреть в глаза Её Величеству.
— Однако, — голос королевы вился настоящей змеёй. — Чем тебя не устраивает эта девица?
Шэрра посмела поднять взгляд. Королева восседала на троне, высоком и состоящим из колючих ветвей. Когда-то на нём, наверное, были листья, златые, как и их Лес. А теперь остались только ветки. Острые, способные наносить множество ранений, они не тронули алебастровую кожу королевы Каены. Не оставили кровавого следа. Или, может быть, эта чернота
Нет. Нет, увы, нельзя все долги перебросить на Каену. Умирать он начал задолго до того, как Её Величество появилась на свет.
Шэрра не могла отрицать, что женщина была хороша. Но как же, однако, врали истории! Не полыхали пламенем её глаза, и волосы не горели на плечах. Рыжий цвет был даже отчасти тусклым, может, из-за того, что в тронном зале неимоверно мало света. И зубы её не превратились в острые клыки, ровные и белые, и улыбка почти что милая. Только в зелени глаз, бесконечно изумрудной и до того яркой, что хотелось отвернуться, полыхало что-то необыкновенное. И молодой эльфийке казалось, что эти драгоценные камни, зелёные, словно трава, вот-вот превратятся в настоящие пропасти.
Может быть, такие глаза у Вечных? У Рэна они тоже сверкают зеленью, а ведь перед ним раскинулось настоящее бессмертие.
— Чем? — усмехнулся Роларэн у девушки за спиной. — Хотя бы тем, что твои солдаты по пути во дворец предложили мне заехать за ведьмой. Ведьмой, Каи. И кого же я вижу?
— Ваше Величество, — поправила она змеино-шипящим голосом.
— Ах, Каи, — рассмеялся он. — Я всю свою жизнь знаю тебя. Вашим Величеством ты стала уже после, — в последних словах чувствовалось чуть больше скорби, чем должно быть, словно Шэрры и не было в зале. — Однако, Ваше Величество, — всё же исправился он, — это ничего не меняет. Девица совершенно пуста. Моя магия не находит в ней отголоска.
— Зато она есть в тебе, — покачала головой Каена. — То, что запрещено нашим законодательством, Роларэн.
— Однако, вечность тоже им запрещена. Я вот уж сто семнадцать лет жду собственную казнь, — повёл плечами он, — а в последнее время, говорят, на алтарь восходит всё больше темноволосых да зеленоглазых.
— Всё больше преступников и предателей, — возразила Каена. Она поднялась, величественная в своём вдовьем наряде, и спустилась по ступенькам на чёрный мрамор тронного зала, подошла к стоявшей на коленях Шэрре. Поймала её голову за подбородок, всмотрелась в карие, обыкновенные эльфийские глаза. Провела кончиками пальцев по щеке, и ледяное касание холодного алебастра заставило девушку содрогнуться. — Как зовут тебя, дитя?
— Шэрра, — ответила она, чувствуя, как срывается голос. Нельзя было плакать и демонстрировать собственную слабость, однако, при виде Её Величества только об одном и можно думать. Как она умрёт? Какую смерть на этот раз примеряет ей королева?
— Ох, — вздохнула Каена. — Ты заметил?
Она подняла взгляд на Роларэна. Тот остался невозмутимым — дерзость в голосе поглотила его бесконечная печаль. Теперь Шэрре казалось, что тонкие лучи боли она могла ощутить на вкус — медный запах крови так и застыл в воздухе, обжигая дыхательные пути. И ещё что-то, что-то странное, однако — Шэрра едва-едва улавливала аромат, хотя эльфы всегда обладали хорошим обонянием. А может, так пах грех королевы Каены? Все её убийства, все те кошмары, которые она сеяла по Златому Лесу?
— Заметил что, Ваше Величество? — грустно переспросил её Роларэн.
— Имя. Ты заметил? — королева содрогнулась. — Шэрра… Шэрра… Шэрра… — она словно на миг потерялась в далёком прошлом, но после самоуверенно тряхнула головой. — После стольких лет?
— Никогда, — ответил Роларэн. — Тем не менее, ответ ясен. Она — не маг. В ней нет ни капли эльфийского дара. Сколько б я ни пытался его отыскать. В конце концов, одарённых не едят Твари Туманные.
— Мы можем проверить, — расправила плечи Каена. — Равенна…
— Проверяй.
Каена повернулась. Она явно чего-то ждала — и из-за трона послышалось сдавленное рычание. Поманила рукой, но лишь тень громадного чудища шевельнулась на стене, а Тварь Туманная не сдвинулась с места. Роларэн усмехнулся. Равенна была стара и слаба, Равенна, в конце концов, умела разве что ластиться. И, разумеется, будет наказана Каеной, если выйдет и продемонстрирует собственное бессилие ещё перед одним свидетелем. Домашний котёнок — ей было лет почти столько же, сколько и самой королеве, и она давно уже стала громадной безвредной кошкой.
— Глупое животное, — прошептала королева. — Ну, что же. Никакой магии… — она повернулась к девушке. — У тебя есть выбор, дорогая.
Шэрре хотелось переспросить, о каком выборе шла речь. Спросить, почему Каена ничего больше не хотела знать, почему хватило одного только звука имени… Но всё это привело бы её в могилу. Какая разница, рано или поздно она всё равно погибнет — но всё же, хотелось хоть немного продержаться в живых. Дать себе шанс вырваться и убежать, если такое вообще возможно. По крайней мере, Шэрра верила, что определённый шанс у неё был, а уж правда это или нет — другое дело. Потом узнает. Когда умрёт — или когда сумеет выбраться из дворца, из которого не уходят.
Но Рэн же уходил! Да, он Вечный, но она тоже прошла по Пылающему Пути. Она тоже…
— Ты шла по Пути? — спросила Каена.
Шэрре хотелось кивнуть. Показать, что в ней тоже ещё течёт эта дикая, сильная кровь, которая прежде отличала эльфов от глупых людишек, прорывавшихся в Златой Лес, а теперь стала разграничительной чертой между Вечным и теми, что остались. Но, может быть, она была куда разумнее, чем думала сама о себе.
— Нет, — ответила Шэрра.
— Мы выбрали обходную дорогу, — пояснил Роларэн, с уверенностью хватаясь за нить выдумки. — Ведь, в конце концов, ты хотела увидеть её своими глазами.
— А где же мои солдаты?
— Мертвы, — равнодушно ответил Рэн. — Относительно их у меня не было никаких инструкций. Подумалось, что они достаточно сильны, чтобы выжить. Или смертники. Так или иначе, Ваше Величество… Разве они здесь нужны?
Каена рассмеялась. Не дико, не так, как, казалось, должна была. Шэрре хотелось отвернуться; Каена сейчас походила на красивую женщину, да, соблазнительную, да, опасную, но просто на красивую женщину. В ней не было и тени того кошмара и боли, к которому следовало привыкнуть за несколько дней. Или сколько ей осталось? Час или два?