Королевская кровь. Книга третья
Шрифт:
— Да, Рогожин, что в Тайтане?
— Ходят слухи, что к эмиру прилетали драконы, — отчитался смуглый, выглядящий как типичный манезиец, агент. — И что открывается с ними торговля, готовят автокараван для первого завоза. Пытаюсь попасть в состав каравана, но пока безуспешно. Возможно, следует попросить Ее Высочество поговорить с эмиром Персием?
— Возможно, — сухо сказал Тандаджи. — Я обдумаю этот вариант. Но там не знаешь, что затребует в ответ и где соврет. В караван нужно попасть. Взятки?
— Даю, господин полковник, но знаете же, как долго у них
— Простимулируйте, чтобы решали быстрее, — распорядился тидусс недовольно. — Я ставлю к вам группу Ловчеева, они только вернулись из Тидусса. Доложитесь майору об успехах и поступаете под его командование.
— Так точно, господин полковник.
Подчиненные один за другим вставали, уходили, а Тандаджи сидел, сплетя пальцы в замок, и думал, что сети он раскинул и где-то обязательно клюнет. И что ни в коем случае нельзя давать Ее Величеству идею поговорить с эмиром — старый пустынный лис съест ее и не поморщится. Тут нужна восточная тонкость. А он как раз давно не был в Эмиратах.
Королева Василина и не подозревала о покровительственных чувствах, которые она вызывала в начальнике разведуправления. Она только что вернулась с обеда, усадила себе на колени Мартинку, которая тут же присосалась к пуговице ее блузки и стала ее увлеченно отгрызать, попутно слюнявя тонкую ткань и урча от усердия.
«Точно маленькая медвежонка», — ласково думала королева и гладила занятую чесанием десен дочку по тонкой спинке. Малышка все больше становилась похожей на Мариана, и Василине это очень нравилось.
Королева слушала старенькую няню, Дарину Станиславовну, которая и принесла к ней Мартинку, и сейчас, тряся своими кудряшками и стараясь успокоиться, жаловалась на подаренных щенков.
— Это бандиты, Ваше Величество, — причитала она, сидя в кресле в гостиной, — натуральные бандиты! Я понимаю, что они должны расти с хозяевами, чтобы те их воспитывали. Но получается, что теперь они хулиганят вчетвером! Горничные убирают каждые полчаса, и все равно в игровой беспорядок. Я постоянно спотыкаюсь о погрызенные игрушки. Мальчики не хотят слушать чтение, не интересуются конструкторами. Только носятся с собаками и визжат!
В гостиную из их спальни вышел Мариан, подошел к жене сзади, взял у нее из рук Мартинку и отошел к окну — показывать осень и слушать жалобы няни.
— А вас щенки не слушаются? — сочувственно спросила Василина.
— Нет! — няня вздохнула. — Простите меня, Ваше Величество, но нужно что-то с этим делать. Иначе с дисциплиной попрощаемся навсегда. Первые дни еще терпимо было, но сегодня! Это ужас какой-то! Может, собак определить на псарню? Хоть это и жестоко по отношению к принцам… Но ведь как приходят с садика — сразу начинается безобразие. Перевозбуждаются перед сном…
Королева вспомнила, как они с Марианом наблюдали за знакомством щенков и сыновей. Сколько было восторга, писка, барахтанья, как мальчишки делили, кто чей, как давали имена, обнимали, прижимали к себе. Решили назвать лохматых белых псин Пиратом и Горычем, но имена быстро сократились до Рати
Василина повернула голову, вопросительно посмотрела на мужа, и тот, словно почувствовал ее взгляд, отвернулся от окна, поглядел на расстроенную старушку. Глаза его смеялись. Мартинка, не обращая внимания на движения любимого папы, присосалась к уголку форменного воротника. Она не хотела смотреть осень. Она хотела грызть.
— Пойдем, — предложил он, — посмотрим, что можно сделать.
Сыновья были в садике, но это никак не мешало подаркам Кембритча разносить детские покои. Пол огромной игровой был покрыт ровным слоем игрушек, рваных книг, манежик Мартины был перевернут, настойчиво и с повторами играла скрипучая музыкальная карусель с оторванными зверятами. В углу два лохматых щенка с рычанием перетаскивали большую резиновую лошадку. Горничная, подтирающая лужицу, посмотрела на вошедших с несчастным видом, встала, сделала книксен.
— Так и знала, — ошеломленно произнесла королева, — что от Кембритча хорошего ждать нельзя.
Байдек покачал головой.
— Это отличные псы, — возразил он, — но с ними нельзя сюсюкаться. Сидеть! — рявкнул он тихо, но грозно, и несчастная лошадка упала на пол, а щенки плюхнулись на задницы, с восторгом глядя на появившегося вожака. Мариан подошел, сел перед ними на корточки, потрепал по загривкам.
— Командуйте, Дарина Станиславовна. Прикажите подойти.
— Ко мне, — деликатно попросила старая интеллигентная няня.
Щенки не шелохнулись, один упал на спину, растопырил лапы — давай, большой вожак, почеши меня.
— Сидеть, — повторил Мариан, и щенок тут же послушно вернулся в сидячее положение. — Дарина Станиславовна, я пообщаюсь с сыновьями и объясню им правила поведения. Потренирую их на дрессировку собак и буду спрашивать строго. И приучу гулять с утра и вечером, не дело, что это делают слуги. Вы правы, что обратились к нам. Это мое упущение. Вам же нужно не просить их, вам нужно показать, что вы здесь главная. Собаки признают только силу. А пока вы, простите, для них та, кто обслуживает их друзей. Давайте еще раз.
— Ко мне, — уже строже произнесла няня. Щенки не шелохнулись, один из них зевнул во всю пасточку, вывалив розовый язычок.
— Ко мне! — сурово попробовала Василина.
Мариан улыбнулся, и она засмеялась.
— Меня не слушаются даже собаки.
— Ты здесь главная, — напомнил он, вставая. Псы остались сидеть. — Ты тоном должна показать, что ты главная. Тогда будут слышать и люди, и собаки. Мягкостью управлять нельзя, Василек.
Няня сделала вид, что ничего не слышит, наклонилась, чтобы подобрать кольцо для прорезывания зубов. Старушка поначалу побаивалась мужа своей воспитанницы, считала его слишком суровым и тяжелым человеком для девочки, любящей печь пироги и читать любовную поэзию. Но за этот месяц она изменила свое мнение. Да, он подавлял окружающих, и в семье он был главным, но при этом ловил каждое слово ее Васеньки, был всегда рядом и выполнял все ее просьбы.