Королевская кровь. Книга вторая
Шрифт:
Ее саму мальчики пока интересовали постольку поскольку, организм не требовал крепкого мужского плеча или какой-нибудь другой не менее крепкой части. У нее и месячных-то до сих пор не было, куда уж думать о том, с кем переспать и кто это делает лучше.
В библиотеке, как обычно, сидело всего несколько человек, таких же увлеченных учебой, как и она, и Али быстро взяла необходимые учебники и уселась за реферат. Гоняли по всем предметам их нещадно, и, к сожалению, девушка поняла, что лучший балл на вступительных экзаменах вовсе не гарантирует того, что ты будешь легко постигать
И если по общеобразовательным предметам она, как всегда, справлялась блестяще, как и с магической теорией, и с историей магии, то практика давалась со скрипом.
Во-первых, по сравнению с большинством однокурсников, дар у нее был слабенький и нестабильный.
Во-вторых, многие манипуляции требовали гибкости кистей и пальцев, а они у нее были какими-то деревянными. Гибкость не сильно тренируется перелистыванием страниц книг, а вязать, плести, вышивать бисером она не умела и считала это пустой тратой времени.
Но после того, как преподаватель по жестологии сообщила ей, что с такой координацией ей только тесто месить, она усиленно думала, чем бы таким заняться. И никак не могла придумать.
В-третьих, то, что другие в силу природного таланта, постигали интуитивно, просто повторяя за преподавателями жесты или мыслеформы, ей давалось с трудом — Алине недостаточно было знать, что это работает, для успешного повторения нужно было понимать, как это работает.
А в-четвертых вытекало из третьего и называлось профессор Максимилиан Тротт. Именно он вел математическое моделирование магических форм, и именно он стал ее проблемой. Матмодели описывали строчками формул простые и сложные магические манипуляции, и, когда она разбиралась в этой теории — получалась и практика. Беда была в том, что разобраться самостоятельно было почти невозможно. А Тротт был приглашенным преподавателем и вел специфический предмет не из общей программы. И он был женоненавистником.
А как еще назвать человека, который на первой же консультации холодно попросил всех девушек собрать вещи и выйти, и заняться чем-нибудь менее мозгоемким?
После пары, когда все вышли, Алина собралась с духом и подошла к нему — чтобы попросить права все-таки присутствовать в лектории. Тротт вытирал доску с закорючками формул, а ей казалось, что он стирает ворота в удивительный и недоступный ей мир. И руки у него были тонкие, изящные, такими, конечно, можно и без формул спектры листать и стихиями играть.
А вот выражение на породистом узком лице было препротивное. Он даже не повернулся к ней — так, глянул из-за плеча и продолжил важный труд по наведению чистоты на доске.
— Я вас не возьму, студентка, — произнес он, даже не выслушав ее. — Вы ведь за этим пришли? Мой ответ — нет. Так что разворачиваемся и топаем обратно, к двери.
Рыжий сноб!
— Н-но почему? — Алина вцепилась руками в лямки рюкзака, хотя хотелось сбежать. От волнения снова стала заикаться, и стало еще неприятнее.
— Смысл? — откликнулся он холодно. — Все равно абсолютное большинство женщин уходят в виталисты или прикладную магию. Для этого моделирование не нужно. Не хочу тратить время.
— Но вы об-бязаны нас учить. Лекции с-стоят в расписании. И как же принцип р-равенства между всеми студентами, принятый в университете?
Тротт все-таки повернулся, осмотрел ее с ног до головы с насмешливым прищуром.
— Я не числюсь в штате этого заведения, Богуславская, и имею право сам решать, кого набирать в слушатели. Не отнимайте мое время, будьте добры. Где дверь, вы знаете.
— Хорошо, — она постаралась успокоиться, хотя щеки горели, а застенчивость не позволяла нормально сформулировать доводы и убедить его. Али решила рассуждать разумно и не обращать внимание на грубости. — Но должно же быть какое-то условие, при котором вы измените решение? Вы же ученый, ученые не бывают узколобыми!
Она хотела сказать «с узким кругозором», но что вырвалось, то вырвалось.
— Выйдите вон, Богуславская, — тихо произнес всемирно известный ученый и маг, трижды защитивший докторские и более десятка кандидатских — она внимательно читала про него в справочнике «Лучшие умы материка» — и при всем этом хам, грубиян, косный сноб и узколобый рыжий придурок. Она вылетела из лектория с пылающими щеками и сразу пошла на прием к ректору — была так зла, что не испугалась подняться в башню и попросить о встрече.
Свидерский, сочувственно поглядывая, объяснил ей, что лорд Тротт в своем праве, и что приглашенные преподаватели такого уровня могут выставлять к слушателям любые условия. Например, лекторы из Эмиратов настаивали на том, чтобы девушки были с покрытой головой, а серенитки либо отказывались читать мужчинам, либо усаживали их на самые дальние парты, чтобы не мешались.
Тем более, что он ведет курс не из общей программы, а расширительный, и что первокурсникам обычно достаточно и стандартных предметов. И что, может быть, ей и правда не нужны эти матмодели?
Вот теперь эти «ненужные» матмодели и занимали большую часть времени времени, проведенного в библиотеке. Реферат писался споро, под стучащий по окнам октябрьский дождь, а учебники по матмоделям ждали своего часа, светя яркими, пахнущими типографскими красками обложками. Их не успевали залапать — брали редко.
Александр Свидерский, недовольно посмотрев за окно — во время дождя всегда начинали болеть кости и ныть зубы, налил себе ромашкового чая и уселся в кресло. Сидящий напротив Макс дописывал какие-то заметки в ежедневник, захлопнул его и выжидающе посмотрел на друга.
— Мартина не было на занятиях, — сообщил Алекс, глотая противную ромашку. — В его доме о нем никто не слышал, хотя какая-то черноволосая красотка очень бы хотела понять, куда он подевался — исчез вчера ночью прямо из спальни, где оставил ее с подругой и двумя бутылками ликера.
— В первый раз, что ли? — сухо сказал Макс. — В прошлый раз нашелся в Форштадте, в борделе. И сейчас найдется.
Словно в ответ на их мысли прямо посреди ректорского кабинета открылось Зеркало, и оттуда под женские возмущенные крики вышел немного помятый Съедентент, почему-то босой, и держащий ботинки в руках. Буркнул что-то «Всем привет», шатаясь, подошел к раковине, открыл кран и начал жадно пить.