Королевская кровь. Книга вторая
Шрифт:
Хм, что это? Зеркала, какие-то палки, скамейки, лестницы, другие загадочно темнеющие силуэты. Чуть уловимый запах пота. Присмотрелась. Точно, это же тренажерный зал! Где эта чертова спальня?
Вот она. Точно она. Здесь есть кровать. И пахнет спящим мужчиной. Но темно, даже с ее тренированным зрением видно не очень хорошо. Но ничего, работали и не в таких условиях. Теперь нужно найти сейф. И не разбудить ровно дышащего в кровати властителя Бермонта.
Она тихо, прислушиваясь к дыханию спящего и двигаясь в такт ему, прошла по спальне, осматривая стены. М-да, похоже, она переоценила умственные способности бывшего
Полина закрыла глаза и провела пальцами по металлическим, прохладным кнопкам-цифрам замка. Пять кнопок были немного утоплены по сравнению с остальными. И первой была двойка — на первую цифру почему-то всегда нажимают сильнее, чем на остальные. А последней четверка — утоплена меньше всех. Значит, надо угадать последовательность остальных трех цифр. Всего-то шесть вариантов перебрать!
Ее пальчики порхали по кнопкам, а она даже не смотрела на замок — отслеживала дыхание короля, наблюдала за ним. Он лежал к ней спиной, и спина была весьма и весьма.
Она помнила Демьяна Бермонта еще с детства, когда он не был еще коронован, и он всегда казался ей красавчиком. Хоть и немного суровым. Но он все равно играл с ними, с детьми и подростками, хоть и редко улыбался. А ее, Полли, он возил на спине, будто лошадка, иногда подпрыгивал, и она, смеясь, кричала: «Демьян, нет, ты меня сейчас уронишь!»
Сейф щелкнул на третьем наборе, и она затаилась, прислушиваясь. Дыхание спящего не изменилось, но она ощутила тревогу, заторопилась. Включила маленький нарукавный фонарик, просмотрела содержимое, и, наконец, нашла искомое. На подушечке лежала фамильная коронационная подвеска Бермонтов, Лунный глаз, камешек был невзрачный, лилово-красный, неправильной формы, размером с перепелиное яйцо. И зачем он заказчику? Впрочем, это не ее дело. Ее дело — уйти отсюда так же удачно, как и пришла.
Она со все нарастающей тревогой, от которой волоски на теле вставали дыбом, сунула подвеску в карман, выключила фонарик, и повернулась.
Чтобы встретиться глазами с совершенно несонным взглядом стоящего почти вплотную к ней Демьяна Бермонта. Тут же тело среагировало, не включая голову — прыгнула далеко вправо, к окну, отступила назад.
— Какая невиданная наглость, — проговорил он мрачно, обходя ее и перерезая дорогу к двери. Хлопнул в ладони, свет зажегся, она зажмурилась, сморгнула слезы. — И чем вас, смертников, покупают, что вы лезете сюда и лезете?
Полина молчала, просчитывая варианты. Поговорить она и у следователя успеет. Если ее сейчас не придушит лично Его Величество.
— Отдашь подвеску — заменю смерную казнь на пожизненное, — сообщил он, приближаясь. Пол снова ушла прыжком вправо, опрокинула узкий шкаф — плевать на грохот, главное сейчас немного выиграть время, усложнить продвижение так не вовремя проснувшегося владельца драгоценности. Прыгнула на тумбочку, ступила на кровать, остановилась, балансируя на краю, наклонив голову и наблюдая.
Он сдержанно улыбался, оглядывая ее так же внимательно. Красив, ничего не скажешь. Чем-то неуловимо похож на мужа Василины, Мариана, только выше и не такой мощный. Крепкий, но более изящный и …текучий, что ли?
— Интересно, — пробормотал он, будто сам себе, шагнул-качнулся влево, и она по краю кровати шагнула вправо, повторяя его ритм. И еще раз, словно отзеркаливая. И еще. Но проклятая кровать чуть хрустнула под ногой, она отвлеклась на долю секунды, и только успела повернуться и сгруппироваться, потому что даже не увидела его движения — только какую-то смазанную тень, врезавшуюся в нее так, что перехватило дух, развернувшую лицом в одеяло и зажавшую руки в жестком захвате.
— Я думал, хоть ты продержишься подольше, чем предшественники, — сказал с нотками веселья Бермонт, упираясь коленом ей в поясницу, чтобы даже не думала дергаться, и крепко держа ее руки за спиной, — начало было вполне многообещающим. Но увы. Ты ведь не против будешь, если я заберу Глаз? В камере он тебе не пригодится.
Он полез в карман на бедре, наклонился, расслабился, и она, чувствуя, как выворачиваются руки в плечах, резко выгнулась далеко назад — не зря ведь занималась гимнастикой, ударила головой, развернулась, впечатала отшатнувшемуся мужчине в грудь согнутые в коленях ноги. Жаль, что сняла ботинки, эффект был бы больше. А так только выиграла время, чтобы отскочить к сейфу. И опять между ними была кровать. Плечи противно ныли. И она была вся мокрая от пота, из-за этих обезьяньих прыжков. Тяжело дышала.
Демьян Бермонт тоже тяжело дышал, резко втягивая носом воздух, и снова рассматривал ее, теперь уже с нехорошим интересом. Глаза почернели, по коже пробегала мелкая раздраженная дрожь, на скуле его наливался синяк, из носа сочилась кровь. Он слизнул ее языком, на миг мелькнули клыки, и теперь стало по-настоящему страшно.
Полина шагнула к окну, не думая, долбанула локтем по высокому стеклу, тут же переместилась к дальней стене под звук падающих осколков, потому что ее противник снова невероятно быстро метнулся через кровать, развернулся, хватая воздух, мазнув пальцами по ее куртке. Уже рыча, не снижая темпа, прыгнул наперерез, но она снова ускользнула, снова вскочила на кровать. Выход был только один, теперь бы завершить этот круг и выпрыгнуть. Плевать на подвеску, спастись бы самой. Успела заметить его движение, кувыркнулась назад, через голову, и почти успела сделать второй кувырок. Почти.
Полли зависла плечами над полом, прижатая к постели тяжелым мужским телом и удерживаемая за волосы жесткой рукой. Он все еще тяжело дышал, и черные глаза его пугали.
Зашипела, впилась ногтями во влажную шею, попыталась вывернуться, но он дернул ее на себя, поднимая, зарычал, показывая клыки. Глаза были совсем звериные, безумные и темные. Наклонился, впился в ее губы, царапая, крепко держа за волосы и не давая отвернуться, сидя на ее бедрах и разрывая кожаную куртку на спине вместе с лямками рюкзака. Так, будто они были соломенными.
Он чуть не задушил ее, пока рвал одежду, воротник больно передавил горло, и Полина захрипела, полосуя его спину ногтями и кусая его за губу. Во рту была его кровь, но было все равно, только бы выбраться, спастись, убежать.
Бермонт словно не чувствовал боли. Отстранился, рванул куртку уже спереди, обнажая плечи и грудь, потянул ее за волосы назад, чтобы выгнулась дугой, прикусил сосок. Придерживая ее за талию, начал вылизывать его, как животное. Дыхание его было рваным, сиплым, сердце бухало, он урчал и рычал, задевал ее клыками, и это было так страшно, что Пол заплакала.