Королевская кровь. Расколотый мир
Шрифт:
– Вспомни предсказание, Март.
– Думаешь, началось?
– Знаю. Саше звонили с наблюдательных пунктов. Порталы стали открываться массово. Теперь понятно, с чем это связано. Полагаю, что до прорывов осталось совсем немного. Поставьте с Саней в известность власти, Март.
– А ты?
– А я вниз. Саша тебе все расскажет. Увидимся, Март.
«Надеюсь, что увидимся», – добавил он мысленно.
Еще через час в комнате скромного монастырского домика расположились двое: спящая девушка со светлыми волнистыми волосами и рыжеволосый маг. Макс, наблюдая, как заносят
– Я запомнил ее, ваше величество. Сейчас я прошу всех уйти и в ближайшие два часа не появляться. Капельницы и медицинское оборудование пусть подключат через сутки, если мы не проснемся. Саша, когда все выйдут, закрой нас щитами. И чем реже под них будут заходить, тем лучше.
Затих хруст снега под ногами уходящих. Алекс ушел последним, ободряюще похлопав друга по плечу. И Макс, подождав, пока их с Алиной накроют плотные купола щитов, лег на кровать.
От принцессы шло ровное тепло, перебивающее холодное дыхание темной ауры, и волны этого тепла убаюкивали. За окнами темнело, в стекла тихо стучали снежинки, и Макс, облизнув губы, на которых еще чувствовался вкус крови, закрыл глаза и ушел в Нижний мир.
Глава 5
26 января, четверг
Марина
Я недолго пробыла в своих покоях. Казалось бы, только утром я еще чувствовала здесь все родным, знакомым – а сейчас гостиная ощущалась пустой и холодной. Я уже была чужой этому месту. И даже Боб, лениво и радостно гавкнувший с лежанки, не сгладил это впечатление.
Мария, верная моя наперсница, даже лицом не дрогнула, узнав, что я переезжаю в Дармоншир, и увидев брачный браслет на моем запястье и Люка, конвоирующего меня. Поздравила, как полагается, немного смущаясь и романтично вздыхая. А на предложение поехать со мной подумала и заявила:
– С радостью, ваша светлость. Вы же поднимете мне жалованье?
Клянусь, если бы она начала заверять меня в безграничной верности и обожании, я бы крепко задумалась. Подобная практичность как-то успокаивала.
– Конечно, – ответила я самым благостным и нежным тоном, – его светлость, мой муж, положит вам двойное. Он никогда не отказывает женщинам.
Марии хватило ума проигнорировать мой укол профессиональной улыбкой, а я почувствовала жгучий стыд. Что бы там ни было, негоже выставлять проблемы в отношениях перед слугами.
«Сначала думать, потом говорить, Марина. Думать. Думать».
Как будто это так легко. Я с шестнадцати лет твержу это себе каждый день. Кому-то боги дали сдержанности с избытком, как Ангелине, а у меня она набирается в год по капле и только путем невероятных усилий и самоконтроля.
Кембритч
– Извини, – сказал хрипло и спрятал сигареты обратно.
Я, почти оскалившись, зябко повела плечами, отвернулась, трясущейся рукой открыла дверь и поспешила скрыться в спальне. Никотиновая ломка во всей красе.
Спальня встретила меня той же тишиной и отстраненностью, и я сняла украшения и платье, оставив его красным пятном на кровати, и тяжело опустилась на постель. Взгляд мой упал на мешочек с иглами – и тут как молнией ударило осознание, что, не спаси меня Люк сегодня, я бы убила не только себя и ребенка, но и Полю.
О, боги.
Я обхватила плечи руками и застонала сквозь зубы.
Я чудовище.
Кажется, я никогда себя так ненавидела.
Я вяло поднялась, пошла к гардеробу – выбирать более спокойный наряд… по пути глянула в зеркало: живот был совсем плоским.
«А с чего он будет не плоским? Если зачатие произошло не больше двух недель назад?»
На бедрах еще виднелись следы крепких пальцев Люка, оставшиеся с выходных… и я, перебирая платья на плечиках, почувствовала такое отчаяние, что уткнулась лицом в одежду и застыла, пытаясь не заплакать. В глазах помутилось от острого чувства вины, от остаточного страха, от усталости, от горечи и разочарования. Как-то внезапно я потеряла контроль над жизнью и над собой.
Очнулась я от звука голосов за дверью. Скоро и сюда придут складывать вещи. Я быстро надела темно-синее платье, удобные туфли и, прихватив мешочек с иглами, вышла в гостиную.
Мария развила сокрушающую скоростью деятельность, вызвав на помощь не менее десятка слуг, благо они все были связаны магдоговором о молчании. Но это не мешало им бросать на меня взволнованные и любопытствующие взгляды. Ну и пусть. Хотя больше всего мне сейчас хотелось оказаться подальше от людей, забиться в какую-нибудь нору и там прожить лет сто. Но я светски улыбнулась Люку, подозвала Боба, потрепав подросшего пса по холке, и направилась к двери. Так мы и прошли в телепорт: я, мой муж и пес, которого он мне подарил.
У портала нас встречал Ирвинс. На лице его выразилась чудная смесь облегчения и некоторой опаски, и дворецкий, поклонившись, объявил:
– Слуги готовы к представлению, моя госпожа, милорд.
Ирвинс нахмурился, бросил быстрый взгляд в сторону выхода из зала телепорта – и там раздался шорох, спешные шаги вниз по лестнице. Боб, радостно гавкнув, сорвался с места и понесся за убегающим, кем бы этот бедняга ни был. Люк тоже посмотрел на двери, хмыкнул:
– Вы научились предугадывать мои приказы, Ирвинс?
– Стараюсь, мой господин, – скромно склонил голову пожилой слуга.
– Вы поспешили, Ирвинс. Марина, – Кембритч сжал мою руку, и мне пришлось поднять на него глаза, – предлагаю отложить представление слуг на завтра.
– Спасибо, – проговорила я ровно. Лицо Ирвинса теперь выражало огорчение, но для еще одного длительного публичного действа я слишком устала.
– Оставьте телепорт рабочим, – продолжил Люк, – и вызовите помощников – сейчас сюда начнут переносить вещи ее светлости. Их нужно разместить в наших семейных покоях.