Королевская кровь

Шерон Рона

Майкл хранил молчание. Сказать ему было нечего.

— Фердинанду известно, что будущее моего дома зависит от тебя. Вот почему он намерен сделать из тебя непобедимого воина.

Юноша ощетинился.

— Он намерен подтолкнуть меня к самоубийству, милорд.

— Увы, мой единственный сын пал в кровавой битве на чужой земле много лет назад, и боги не дали мне другого наследника — пока не появился ты. Твой благородный отец сражался как лев и умер за своего короля в бою под Блэкхитом, во время подавления мятежа корнуолльцев. Он взял с меня слово, что я приму его сына, рожденного его второй женой, и воспитаю как собственного ребенка, опасаясь, что его наследник отвергнет тебя, своего сводного брата. Твой отец не требовал, чтобы я полюбил

тебя и сделал своим законным преемником, но я увидел перед собой смышленого паренька, быстрого, ловкого, уверенного в себе и крепкого, как молодой дуб. И тогда я подумал: «Он станет мне сыном. Вот юноша, которому я завещаю земли, имущество и честь своего имени, свое сердце и душу, все, что делает меня тем, кто я есть! Вот оно, мое будущее!» — Старый граф обошел водопад кругом, заложив руки за спину. — Я не жду от тебя, что ты победишь сэра Фердинанда в открытом бою. Он действительно сильнее тебя. Он — кровожадный буйвол, который скорее сомнет горящую свечу, чем задует ее. Но я ожидал от тебя стойкости и упорства! Я ожидал, что ты выдержишь его удары, и тогда его самоуверенность будет поколеблена! Вот в чем стояла цель твоих воинских упражнений! А ты приходишь ко мне с опущенной головой, жалкий и избитый…

Собрав все силы, Майкл выпрямил спину и развернул ноющие плечи. Ростом он уже не уступал старому лорду, но сейчас, снедаемый угрызениями совести, он казался себе ничтожным карликом. А лорд Тайрон сердито смотрел на него, однако во взгляде графа светились любовь и нежность.

— У Фердинанда есть свои слабости, и они превосходят твои. Я хочу, чтобы ты принял участие в собрании рыцарей Подвязки, которое состоится в этом году. Это очень важно для меня.

Майкл удивленно заморгал.

— Вы все еще намерены отправить меня ко двору?

— Я хотел бы отправить туда победителя! — В темных глазах Тайрона сверкнула молния. — Быстрого, хитроумного и безжалостного в своей преданности мне! Неукротимого и упорного. Непреклонного и неутомимого. И ты, ты… Готов ты стать им или нет?

Майкл шестым чувством ощутил, что его господин и повелитель ожидает от него не просто слов, а чего–то большего, каких–то веских доказательств преданности и уверенности в том, что он выполнит возложенную на него задачу.

— Битвы выигрывают не на поле боя, Майкл. Их успех предопределяется в тиши залов совета и на ложах женщин, на званых банкетах и турнирах, в детских комнатах… и вот здесь! — Старый лорд коснулся пальцем виска. — Блестящий полководец может выиграть битву, но проиграть войну. И наоборот, поверженный в прах воин, испивший горечь поражения, но сумевший воспрянуть духом, может стать триумфатором в самом конце. Вспомни битву при Каннах, Майкл. Когда войско карфагенян, ведомое Ганнибалом, наголову разбило римскую армию на их собственной земле, римляне отступили, перегруппировались и вернулись. Вернулись для того, чтобы навсегда стереть Карфаген с лица земли. Умение выжить — вот что самое главное. Если тебя разбили, отступай, собирайся с силами и дерись вновь — но никогда не сдавайся!

— Отступить, милорд?

— Но не сдавайся, не опускай руки, не позволяй себе пасть духом… Никогда! До последней капли крови! Ты понял меня?

— Понял, — Юноша нервно сглотнул. — Отправьте меня в Лондон, милорд. Вы будете гордиться мной. Я не подведу вас.

— Ты клянешься? Ты сделаешь для меня то, что я сделал для тебя?

— И даже больше. Клянусь.

— Ты клянешься честью служить мне и никому, кроме меня, и не позволишь соблазну увести тебя с этого пути?

— Соблазну, милорд? Какой соблазн может подтолкнуть меня нарушить клятву верности, данную вам?

По губам Тайрона скользнула холодная улыбка.

— Неужели ты полагаешь, что я ничего не знаю о том, как по ночам ты успокаиваешь свой ум и тешишь плоть?

Майкл изо всех постарался, чтобы на лице его не дрогнул ни один мускул, и был уверен, что это ему вполне удалось. Тем не менее, его покровитель не зря славился своим умением читать мысли.

—

Клянусь, что скорее умру, чем подведу вас, милорд.

— Слушай меня внимательно, Майкл. Правила поведения при дворе очень просты: очаровывай, но не люби. Позволяй любить себя, но не становись рабом мужчины или женщины. Будь спартанцем в шкуре афинянина. Иначе ты погибнешь.

— Я знаю, в чем состоит мой долг. — Майкл вытащил из ножен кинжал и опустился перед графом на колени. — Кровью своей я клянусь вам в вечной верности, милорд! — Он покрепче перехватил рукоятку и уже собрался вонзить обоюдоострое лезвие себе в ладонь.

— Побереги руку. Она еще пригодится тебе. — Тайрон перечистил кинжал, после чего направился к столу, на котором стоял золотой кубок. — Подойди ко мне. Необходимо в точности соблюсти ритуал посвящения, сын мой!

Боль и жажда стали провозвестниками наступающего рассвета. Майкл проснулся с тяжелой головой, язык не помещался в пересохшем рту, а измученные мышцы стонали от боли. Его бил озноб, кожа горела как в огне, сердце готово было проломить грудную клетку… А еще его охватил необъяснимый ужас. Из горла юноши вырвался громкий крик, и испуганное эхо заметалось по сводчатым переходам, залам и лестницам огромного замка.

Дверь в его комнату распахнулась. Кейт, смазливая служанка, которую юноша время от времени брал к себе на ложе, вбежала внутрь и поспешно зажгла свечи. Пиппин вкатил на тележке железный ларец и остановился подле кровати. Следом в комнату быстрым шагом вошел пожилой мужчина и сразу же принялся осматривать Майкла. На нем был длинный черный плащ с широкими рукавами, окладистая седая борода закрывала половину лица, а длинные кудри с серебристыми белыми прядями ниспадали на спину до самых лопаток. Сверкающие черные глаза внимательно оглядели Майкла.

— Держите его крепче! — распорядился старик, обращаясь к слугам. — Парень, меня зовут Донно О'Хикки. Я тебя вылечу, не беспокойся.

Майкл метался в кровати, размахивая немеющими конечностями и выгибаясь дугой. В полубреду он яростно сражался с невидимыми порождениями ада и громко стонал, когда острые зубы дьявольских церберов рвали изнутри его плоть и душу. Увы, слуги проиграли сражение с молодым господином и не смогли удержать его на месте.

— Господи Иисусе, да он весь горит! — вскричала Кейт.

И тут пожилой лекарь пришел им на помощь. В старческом теле таилась недюжинная сила. Одной рукой упершись Майклу в грудь, другой он приподнял его веко, потом потрогал лоб и даже сумел заглянуть ему в рот.

— Так я и думал. Пищевое отравление, точно такое же, как и у его светлости.

— Пищевое отравление? — не веря своим ушам, пролепетала Кейт. — Я бы сказала, что это потовая лихорадка [2] .

— Я дам этому мальчику лекарство, которое поможет ему очистить внутренности от яда. Оставьте нас. Вернетесь позже, чтобы умыть его и привести в порядок. Еда и питье категорически исключаются. Пусть пьет только мое лекарство, пока не выздоровеет окончательно. Думаю, это случится через неделю.

2

Английская потовая лихорадка — острое инфекционное заболевание, истинная причина которого неизвестна; вызвала эпидемии в Англии и некоторых странах континентальной Европы в XV–XVI вв.

Майкл взвыл в отчаянии.

— Целых семь дней такого кошмара? — Он в бешенстве уста вился на старого лекаря и прорычал: — Немедленно избавь меня от этой напасти!

Кейт робко погладила хозяина по руке.

— Успокойтесь, мой храбрый лорд…

— Пойдем отсюда, Кейт. Мастер О'Хикки свое дело знает.

И Пиппин потащил девушку за собой. Одного только упоминания о страшной болезни оказалось достаточно, чтобы у него за спиной буквально выросли крылья.

Ирландский же лекарь осторожно вынимал из железного ларца флакончики и склянки итальянского стекла.