Королевская охота
Шрифт:
— Я тоже, ваше величество… — пробормотала Кейт.
— Да-да. — Генрих снова замахал рукой, как будто у него не было времени выслушивать положенные этикетом почести. — Мы сожалеем, что вопрос о вашей с Данбаром помолвке столь долгое время находился в нерешенном состоянии, ибо он, несомненно, вам небезразличен.
— Ваша правда, сир. — Голос Кейт, как она ни старалась, оставался сухим, как песок для пергамента.
Генрих, судя по всему, хотел ей улыбнуться, но в последний момент передумал, а она решила притвориться, будто не заметила этого.
— До Лондона сегодня утром дошли известия
— Уориком, — повторила Кейт, наморщив лоб. — Но это ведь не один из пропавших принцев? — Уорик был сыном Георга. Одним из самых жутких деяний Эдуарда стало заточение Георга в Тауэр по обвинению в государственной измене. После его казнили: утопили в бочке мальвазии. Поговаривали, что ужасы того времени, а также арест, наложенный на Уорика его собственным дядей Ричардом Третьим, стал причиной его помешательства, а значит исключил его из списка претендентов на трон.
— Это чистой воды ложь, и очень скоро мы сумеем это доказать, — сказал Генрих, снова отмахиваясь от досужей болтовни. — Уорик долго просидел в Тауэре. Многие лондонцы смогут его узнать. Нет, это лишь симптом, а не болезнь.
Кейт покосилась на Росса, но тот не сводил глаз с короля. Если он и знал, зачем его величество пересказывает ей последние донесения своей разведки, то виду не подавал.
— Мне очень жаль, — выдавила Кейт.
— Конечно, глупо было ожидать, что йоркисты сдадутся без боя, — задумчиво продолжал Генрих. — Слишком уж они привыкли к всевластию, слишком давно их лидеры встречаются за закрытыми дверями и проворачивают выгодные им делишки. Нас они считают чужаками и неполноценными англичанами.
Он замолчал и отвернулся — возможно, вспомнил, как высадился на британскую землю вместе с войсками противников после долгих пятнадцати лет изгнания. Где-то за стеной заплакал ребенок: не следовало забывать, что в этом дворце жил сын Генриха, пусть его и нечасто показывали публике. Интересно, задумывался ли король о судьбе пропавших сыновей Эдуарда? Или о том, какая судьба постигнет его собственного наследника, если он погибнет в борьбе за престол?
Кейт также вспомнила о Йоркском претенденте, этом мальчике, участь которого решали амбициозные, наделенные властью мужчины, алчущие еще большей власти. Ему должно быть от одиннадцати до пятнадцати лет: трудный возраст. Понимал ли он, что все это значит? Осознавал ли, что совершает предательство, пускай и невольное, и может поплатиться за это жизнью?
Детский плач прекратился. Генрих встал из-за стола и подошел к окну, где еще недавно стоял Росс. Опершись на перекрестную балку, король окинул взором невеселый пейзаж: общипанную овцами жухлую траву, голые ветви деревьев, потемневшие от влаги заборы. Следующие слова его были, кажется, адресованы ему самому:
— Нам нужны надежные союзники.
— Недостатка в оных не будет, — заверила его Кейт, которую тронуло его одиночество.
— Ланкастерцы всегда слетаются, почуяв наживу, как стервятники. Иначе их не завлечь — разве что пообещать поквитаться с их давними врагами. Плюс те, которые жили с нами в Бретани, преследуемые Эдуардом или Ричардом, и те, которые помнят нас с детства как герцога Ричмонда. Плюс те, что блюдут верность герцогине Ричмондской и Дарби.
К последним он, разумеется, причислял свою мать, которая помогла ему взойти на трон. Она часто давала Генриху мудрые советы, но сегодня ее не было рядом: сын подарил ей поместье с видом на Темзу, недалеко от королевской резиденции, и сейчас она была занята ремонтом.
— Этого недостаточно, — продолжил король. — Супруг вашей сестры, Брэсфорд, — самый надежный из наших баронов, правящих в приграничных областях. Но его ресурсы ограничены; к тому же ему хватает хлопот с шотландскими нашествиями. Если бы он не отвлекался на них, то пользы от него было бы больше.
Кейт тотчас сообразила, на что он намекает. Она была благодарна за добрые слова, но сути дела это не меняло.
— Если ваше величество видит в роли…
— Да, видим. Ваш альянс с Данбаром поможет восстановить стабильность в регионе, а она сейчас нужна нам как никогда. Мы желаем, чтобы брак был заключен незамедлительно. Взамен мы предлагаем вашему жениху земельный надел, размером не уступающий наделу Брэсфорда, с полным содержанием и всеми прилегающими деревнями.
Кейт снова посмотрела на Росса. Тот хмуро глядел на короля, сжав губы в тонкую линию. Девушка сглотнула, ощутив во рту горький привкус желчи, и попыталась выпрямить спину, чтобы никто не заметил охватившей ее слабости.
— Но… но мы же еще не получили согласия лэрда.
— Данбар давно достиг совершеннолетия, а потому может принимать подобные решения самостоятельно. Благословение из уст предводителя его клана, несомненно, желательно, но не обязательно. Что скажешь, Данбар?
Росс и бровью не повел, но когда заговорил, его шотландский акцент был густым, как туман над рекой.
— Я не имел намерения жениться на англичанке.
— Еще три года назад мы не думали, что будем выдавать девиц Милтон замуж, но время вносит свои коррективы, — строго сказал Генрих.
— А за кого бы вы выдали леди Кэтрин в случае моего отказа?
— Это тебя не касается.
— И все-таки?
Кейт с трудом дышала, наблюдая за словесной игрой, которую затеяли эти сильные, непреклонные мужи. Что было на уме у Росса? Почему он не сказал, что не женится на ней ни за какие сокровища?
— Один вельможа просил руки леди Кэтрин, — спокойно ответил король. — Если я дам свое согласие, это поможет мне сберечь его лояльность.
— Иными словами, вы хотите подкупить его? И взяткой станет леди Кэтрин, верно? А также земли, унаследованные ею от отца, и то северное поместье, которое вы только что мне обещали.
— Именно.
— Хитрый дьявол, — сказал Росс, глядя прямо в глаза королю.
— Мы тоже так считаем, — с кривой усмешкой ответил Генрих.
Кейт подумала, что король допустил такую фамильярность только потому, что они говорили без лишних свидетелей, а еще потому, что Генрих научился ценить прямодушие Шотландца, совсем не похожее на льстивость и угодливость остального двора. Возможно, он также радовался, что вопрос обсуждается открыто. Генрих знал о вражде между Россом и Трилборном и теперь умышленно подливал масла в огонь, преследуя собственные цели.