Королевская семья и церемониальное пространство раннестюартовской монархии
Шрифт:
Составление Книги Страшного Суда внесло ряд существенных изменений в дальнейшее представление о механизме создания новой модели предпочтения. Ричард Фитц-Нигел в своих «Диалогах о Казначействе» впервые попытался представить порядок следования, основываясь на принципе вассально-ленной зависимости. В его схеме король возглавлял составленный по нисходящей список непосредственных вассалов в соответствии с порядком принадлежащих им достоинств [124] . Поскольку каждый из приводимых им списков предшествовал соответствующим реляциям по каждому графству или сотне, то связь устанавливаемой таким списком последовательности с практикой выездных сессий оказывалась вполне вероятной. Фиксируемая иерархия вассалов могла служить своего рода разъяснением или рекомендацией для столичных судебных служащих, вливавшихся в локальные сообщества: знание соответствующих регалий и достоинств королевских подданных было в этом случае не только желательным, но и в чем-то обязательным условием [125] .
124
Dialogus de Scaccario / ed. by C. Johnson. London, 1950. P. 63–64.
125
Подробнее о практике разъездных судей на местах
С конца XI века заметным становится стремление короны зафиксировать принятую схему предпочтения. Это сказывается в первую очередь в том, каким образом начинают оформляться формулы, отражающие варианты официального обращения монарха к своим подданным. Известная формула «король всех архиепископов, епископов, аббатов, графов баронов, судей, шерифов и других верных подданных приветствует» была тому веским подтверждением. Иногда подобного рода обращения могли варьироваться. В некоторых случаях в них включались приоры, следовавшие за аббатами, надсмотрщики (reeves) и управляющие за шерифами. В целом же схема оказывалась неизменной и воспроизводила иерархию следования церковных и мирских особ.
Перечисление духовных и светских лиц в едином списке не означало, однако, обязательного условия, при котором церковные иерархи непременно предшествовали мирским или же, скажем, сохранялся старый смешанный порядок. Судя по всему, структура церковных должностей воспринималась тогда как более выверенная и устойчивая. Помимо этого значение мог иметь и весьма распространенный взгляд на градацию духовных чинов как универсальную, требовавшую от мирского порядка определенного подражания. В этом смысле иерархия светских чинов и титулов могла считаться одной из возможных модификаций церковного порядка и, следовательно, быть более подвижной. Очевидно, корона, инициировавшая такие списки, была заинтересована в том, чтобы примирить эти два представления, сделав их компонентами одного целого, но в этом смысле амбиции королевской власти оказывались недостаточными, чтобы окончательно преодолеть существовавшие стереотипы. Вынужденная считаться с традицией, она объединяла две иерархии, но, следуя устоявшимся представлениям, отдавала при этом предпочтение универсальному. Порядок, бытовавший в те времена, был, таким образом, очень далек от принятой на закате средних веков схемы.
В дальнейшем практика того или иного разделения светских и духовных особ в обращениях монарха развивалась далее по пути более четкой конкретизации титулов и достоинств, образовывавших светский порядок. При Эдуарде III к иерархии следования светских особ добавились герцоги, за этим Ричард II ввел маркизов, а Генрих VI – виконтов. Подобное «укрупнение» мирской иерархии привело к тому, что клерки, составлявшие первые журналы верхней палаты, стали перечислять духовных лордов на левой стороне листа, а светских – на правой соответственно. Должно быть, уже тогда такое разделение оказывалось идентичным распределению скамей и в самой палате [126] .
126
Powell J. E., Wallis K. House of Lords in the Middle Ages. London, 1968. P. 545.
«Укрупнение» светской титулатуры вызывало различные споры о значимости тех или иных достоинств. При этом характерные для этих споров сюжеты очень часто перекочевывали в соседнюю сферу, становясь предметом обсуждения и у духовных чинов. Речь идет о дискуссии о праве предпочтения в связи с двумя архиепископами, которые претендовали на особое положение в иерархии, выводя свои привилегии в соответствии с каноническим правом. Последнее, как известно, не попадало под компетенцию короны, которая была в состоянии лишь констатировать их главенство в ряду церковных чинов. Вопрос о предпочтении между обеими архиепископскими кафедрами нигде не оговаривался. Это было поводом для очень сложных по своему характеру дебатов, инициированных архиепископом Кентерберийским Лефранком и Йоркским архиепископом Томасом. Начало разногласий относится к 1072 году, когда архиепископ Томас формально признал подчинение Йоркской кафедры Лефранку и его последователям. Между тем уже в 1093 году он отказался признать преемника Лефранка Ансельма как примаса. Спор продолжался вплоть до 1126 года, когда предпочтение было отдано Йорку [127] . Вместе с тем папская курия оставила за Кентербери право требовать от Йорка особого подчинения. Последующие разногласия между двумя архиепископскими кафедрами всплыли заново на лондонском совете 1076 года. Они оказались настолько ожесточенными, что совет был вынужден закрыть свою работу, так и не разу не приступив к обсуждению намеченного регламента [128] . В 1324 году Эдуард II объявил о том, что архиепископский крест был установлен в Кентербери ранее йоркского. Превосходство кентерберийского престола было окончательно закреплено в композициях 1353 года [129] .
127
Об этом см. подробнее: Macdonald A. Lafranc. Oxford, 1926. P. 70–94, 271–291; Brooke Z. N. Englisn Church and Papacy. Cambridge, 1931. P. 123–125.
128
Описание существа разногласий дано: William of Newburgh. Historia Rerum Anglicarum. London, 1884. P. 203–204.
129
Rotulli Parliamentorum. V.1. 418a. (Далее – Rot. Parl.); Wilkins D. Concilia Magnae Britanniae. London, 1737. Vol. 3. P. 67.
Развивавшийся спор между архиепископами привел в движение и епископскую среду. Право предпочтения было установлено между ними в соответствии с решениями Вселенских соборов (416;
563; 633 гг.), которые признавали в качестве исходного сроки посвящения в епископский сан. Исключения допускались для отдельных церквей, имеющих особые привилегии и традиции [130] .
Градации в среде высшего клира были закреплены на лондонском совете 1075 года. Было решено, что по обеим сторонам от архиепископов будут сидеть слева – епископ Лондона, а справа – епископ Уинчестера. В случае отсутствия архиепископа Йоркского, оба епископа должны будут сесть в том же порядке по обе стороны от архиепископа Кентерберийского [131] . Поскольку в этот период все епископства были диоцезными, то установленная советом 1075 года практика могла считаться всеобъемлющей вплоть до конца XIII века, когда папский престол стал дополнительно посвящать епископов по принципу in partibus infidelium, передавая при этом каждому новопосвященному титул его предшественника. Таких епископов называли титулярными (titular) или викарными (suffragan); их главная задача заключалась в оказании помощи диоцезному епископу [132] . С введением титулярных епископов был установлен порядок, согласно которому они следовали сразу же за диоцезными епископами.
130
Macdonald A. Lafranc. P. 98–99.
131
Один из таких случаев описывает Уильям Малмсберийский: De Gestis Pontificum Anglorum. London, 1870. P. 67.
132
Первым титулярным епископом в Англии считается Августин епископ Дарема (1259) (Thompson A. English Clergy in the Later Middle Ages. Oxford, 1947. P. 49). О возможности использования термина «титулярный» и «викарный»: New Catholic Encyclopedia. New York, 1967. Vol. 11. P. 703–704.
Дальнейшие изменения в представлениях о порядке следования среди духовных лиц произошли в связи с учрежденным Эдуардом III орденом Подвязки в 1348 году. Согласно орденскому регламенту, епископ Уинчестера объявлялся прелатом Ордена, что привело к внесению изменений в сложившуюся до этого практику предпочтения. Во всех присутственных местах он должен был занимать следующее за архиепископами место и, следовательно, предшествовал всем другим епископам [133] . Несмотря на королевский ордонанс, епископ Лондона продолжал настаивать на своем праве предпочтения, дарованном его кафедре еще в 1075 году. Он настаивал на этом, ссылаясь на утвержденный статус его сана, в соответствии с которым он выступал как cancellaruius episcoporum [134] . Дарованные конституциями Ордена статусные полномочия епископа Уинчестера противоречили и не имели ничего общего с каноническим правом, нарушали папские полномочия в определении соответствующего предпочтения. Рассмотревший этот запрос парламент 1523 года удовлетворил тяжбу епископа с уинчестерской кафедрой и восстановил прежнее право следования [135] . Тогда же был окончательно решен вопрос о ранжировании аббатов и приоров: теперь в официальных процессиях они следовали за епископами соответственно [136] . Право предпочтения в рамках этой категории зависело от дат основания монастырей, во главе которых они стояли.
133
Конституции Ордена опубликованы: Ashmole E. The institution, laws & ceremonies of the most noble Order of the Garter collected and digested into one body by Elias Ashmole… London: Printed by J. Macock, for Nathanael Brooke, 1672. Appendix.
134
Willement T. Facsimile of a Contemprorary Roll of the Spiritual and Temporal Peers. London, 1829.
135
Powell J., Wallis K. House of Lords in the Middle Ages. Pl. XIX.
136
5 Ric.II, st.2, c.4.
Действие права предпочтения среди светских особ длительное время опиралось на порядок следования, установленный для графов и баронов еще в донормандский период. Ситуация изменилась, когда Эдуард III возвел в 1337 году своего старшего сына, сделав его герцогом Корнуоллским. Хартия, даровавшая Черному Принцу герцогский титул, не уточняла изменений, внесенных в порядок следования, так как принц в силу своей королевской крови уже имел право сидеть впереди графов. Первым герцогом, не имевшим прямых родственных связей с королевской семьей, был Томас Говард, лорд Моубри, получивший титул герцога Норфолка в 1397 году. Он с легкостью мог отстоять свое право на предпочтение перед графами, поскольку в 1382 году королевский статут (5Ric.II.st.2,c.4) определил место для герцогов (тогда лишь потенциальных) при рассылке соответствующих приглашений на парламентскую сессию.
Несмотря на то, что существовавшая практика тяготела к установлению общепринятых градаций в соответствии с правом следования, достаточно сложно утверждать, что она четко осознавала границы социальной группы, к которой этот порядок адресовался. Более того, составители регламентов, должно быть, не придерживались и разграничения ее внутригрупповых различий. Безусловно, этот подход уже тогда использоваться короной в качестве дополнительного аргумента в пользу создания различных прецедентов в этой области, но ясности это обстоятельство тем не менее не прибавляло. Отмеченные особенности можно с легкостью продемонстрировать на примере двух дипломов, составленных еще во времена Вильгельма Завоевателя. Первый из них был обнародован в Вестминстере на Троицын день 1068 года для церкви Св. Мартина [137] . В конце диплома приведены подписи следующих епископов: Уильма Лондонского, Одо, епископа Байе, Хью, епископа Лисо, Госфри-да Котанского, Гермена Шерборнского, Леофрика Экзетерского и Гизо Уэльского по порядку. Если предположить, что к этому времени епископы воспринимались как единая группа, то последовательность в соответствии с порядком следования должна быть другой: Гермен Шернборнский (1045), Леофрик Экзетерский (1046), Уильям Лондонский (1051) и Гизо Уэльский (1061), Одо, епископ Байе (1063), Хью, епископ Лисо (1065).
137
Подробный текст диплома: Regesta Regum Anglo-Normannorum. Oxford, 1913. Vol. 1. P. 6.
Второй диплом был выдан еписко пу Гизо Уэльскому в этом же 1068 году. Подписи епископов, содержащиеся в конце диплома представлены в следующем порядке: Одо, епископ Байе, Госфрид Котанский Гермен Шернборнский, Леофрик Экзетерский, Эгелмар Элмамский, Уильям Лондонский и Ремигий Дорчестерский [138] . С ним сопоставим диплом, выданный Леофрику Экзетерскому в 1069 году, в котором последовательность епископских подписей опять изменена: Одо, епископ Байе, Гермен Шернборнский, Госфрид Котанский, Гизо Уэльский и Уильям Лондонский [139]
138
Regesta Regum… Vol. 1. P. 7.
139
Ibid. P. 8.
Конец ознакомительного фрагмента.