Королевские игры
Шрифт:
Замок стоял в стороне и был обнесен глубоким рвом. Приятного вида особняк почти приветливо смотрел большими окнами, в которых отражался золотой свет заходящего солнца. Путники миновали мост и по усыпанной гравием дорожке приблизились к парадному подъезду. Дверь сразу же открылась, и показался человек в строгом бархатном камзоле.
– Сэр Эмиас, добрый вечер.
– Томас снял перчатку и протянул руку.
– Это моя сестра, Розамунда Уолсингем. Полагаю, о ее обстоятельствах вам уже все известно.
– Сэр Фрэнсис прислал курьера с письмом, в котором самым подробным образом описал ситуацию, мастер Уолсингем.
– Сэр Эмиас коротко поклонился.
–
– Моего слугу Фрайзера вы знаете.
Томас кивнул в сторону Ингрэма, который в ответ на беглый взгляд ограничился коротким кивком.
– Проходите. Должно быть, устали до изнеможения. Если проголодались, обед подадут прямо сейчас. Кстати, мастер Филиппе тоже здесь, занимается изъятием и расшифровкой писем.
Сэр Эмиас первым вошел в прохладный сумрачный холл.
Розамунда огляделась: потолок с толстыми тяжелыми балками, резные панели на стенах, деревянная лестница в глубине зала. Площадка второго этажа ограждена перилами, а у дальней стены предусмотрен балкончик для менестрелей. В противоположных концах холла - два огромных камина, в каждом из которых без труда можно было бы зажарить быка. Впрочем, сейчас, в разгар лета, оба были пусты и темны. В целом, даже несмотря на приятную жизнерадостную погоду, обстановка дома производила мрачное, угнетающее впечатление.
– Если последуете за моей экономкой, мистрис Уолсингем, то она покажет вам комнату, где можно будет провести сегодняшнюю ночь. Ну а завтра утром я сам представлю вас леди Марии.
Трудно было не обратить внимания на выражение «леди Мария» вместо «королева». Судя по всему, сэр Эмиас ненавидел узницу не меньше, чем сэр Фрэнсис.
– Уверен, что обедать вы предпочтете наверху.
За последние дни Розамунда уже успела устать от одиночества и собралась возразить, но вовремя заметила предостерегающий взгляд брата, благоразумно промолчала и послушно отправилась вслед за экономкой, некой мистрис Танстон.
Уютная спальня располагалась в дальней части Чартли-Холла; два окна выходили на мощеный двор и хозяйственные постройки.
– Леди Мария живет вон там, - пояснила мистрис Танстон, показывая на одно из строений.
– А почему не в доме?
– изумилась Розамунда.
Здание выглядело совсем ветхим и скорее напоминало плохо построенную конюшню, чем жилое помещение, а уж тем более резиденцию особы королевской крови.
– Понятия не имею. Меня это не касается.
– Экономка сжала и без того тонкие губы, всем своим видом давая понять, что дальнейшие расспросы неуместны.
– Сейчас пришлю обед. На каминной полке найдете свечи, трут и кресало. Вода на туалетном столике, в кувшине. Если понадобится что-нибудь еще, позвоните.
Она обвела комнату придирчивым взглядом, еще раз убедилась, что все в порядке, и ушла.
Розамунда долго стояла возле окна и задумчиво смотрела на мрачную тюрьму, которую уже завтра предстояло разделить с неведомой узницей. Дым над трубой оставался единственным признаком жизни. Что же делали сейчас обитательницы угрюмого строения?
От печальных мыслей ее отвлекло появление служанки с тяжелым подносом. Она поставила еду на стол, торопливо поклонилась и исчезла. Розамунда подошла и поинтересовалась блюдами. Поскольку была пятница, не следовало ожидать ничего, кроме обычной в этот день отварной рыбы, однако содержимое подноса приятно удивило: рыбный пудинг соседствовал с хорошо приготовленным зеленым горошком. Графин красного вина, солидный кусок ячменного хлеба и клубничный кекс достойно венчали пир.
Розамунда взяла тарелку с пудингом, ложку и хлеб и устроилась на широком подоконнике. Предзакатное солнце освещало приземистые постройки последними косыми лучами, и на траву ложилась густая неприветливая тень. Сегодня еще можно было свободно прогуляться по двору, но когда же представится следующий случай?
– Верите, что сестра справится с задачей и сможет обмануть?
Сэр Эмиас взял со стола кувшин с вином и наполнил бокал гостя.
– Мое мнение ровным счетом ничего не решает, - ответил Томас.
– Раз господин секретарь приказал, значит, так тому и быть.
– Он пожал плечами.
– Но должен сказать, что девочка обладает живым умом и способна на многое… конечно, если сумеет обуздать первозданные порывы, - тихо, словно про себя, уточнил он.
– Что ж, ума потребуется немало. Мария Стюарт хитра. Я уже лишил ее всего, что можно было отобрать, но она все равно не сдается.
Сэр Эмиас нахмурился.
– А как насчет почты в пивных бочках?
– Исправно действует, - вступил в разговор Филиппе.
– Две доставки уже состоялись. Одно письмо пришло от шотландского агента. Хозяин таверны вытащил его из тайника, я расшифровал, и он тут же вернул листок на место. Бочки отправили в кладовку, и там тайник вскрыла горничная леди Марии. Она же спрятала в бочку ответ. Трактирщик его достал, я расшифровал, и так далее - все по порядку, своим чередом.
– Филиппе взял с блюда клубничный кекс, с удовольствием откусил и с набитым ртом добавил: - Блестящее изобретение. Пока еще ничего обличительного перехватить не удалось, но в один прекрасный день эта затея непременно подкинет нам решающую улику.
– Будем надеяться на достойное завершение операции.
– Томас тоже перешел к сладкому.
– Как вкусно! Ваш повар - настоящий мастер.
– Точно. Хорошая еда несколько компенсирует унылую работу. Вот уже шесть лет я служу тюремщиком и мечтаю поскорее освободиться от должности.
Томас понимал душевную усталость сэра Эмиаса. Шесть лет строжайшего ежедневного и ежечасного наблюдения за высокопоставленной пленницей, которую перевозили из одного замка на севере страны в другой, вполне могли вызвать утомление и скуку. Мария Стюарт не собиралась сдаваться. За восемнадцать лет заточения ей удалось организовать множество заговоров, разжечь предательские происки против английской королевы и даже спровоцировать угрожающее стране вторжение католических монархий Франции и Испании. Многих она очаровала, разжалобила и сбила с пути своим обаянием, женственной красотой и трогательной историей печальной судьбы. Не раз пыталась она одурачить даже тюремщика. Сейчас ни пленнице, ни ее свите не позволялось выходить из дома. Исключение составляла лишь ежедневная короткая прогулка в саду - и то лишь потому, что врач со всей ответственностью заявил, что без воздуха здоровье узницы очень быстро придет в окончательный упадок. Елизавета не могла позволить, чтобы ее обвинили в смерти кузины.
– Что ж, события развиваются стремительно, - утешил Томас.
– Господин секретарь все плотнее заплетает паутину. Если актеры честно исполнят свои роли, то финала пьесы не придется ждать долго. Возможно, занавес опустится уже к концу года.
Полит поднял бокал:
– За успех!
Уолсингем и Филиппе молча выпили.
Экономка разбудила новую обитательницу с петухами. Поставила на туалетный стол кувшин с горячей водой и оповестила:
– Мастер Уолсингем и сэр Эмиас просят позавтракать с ними внизу.