Королевские игры
Шрифт:
– И что же вы ответите, мадам?
Юная фрейлина бережно положила письмо на стол.
– Пока не знаю, девочка.
– Мария снова взяла листок.
– Необходимо тщательно взвесить обстоятельства. Ставка слишком высока.
Роджер Эскью ехал по аллее поместья Барн-Элмс, привольно раскинувшегося на берегу реки в нескольких милях к югу от Лондона. Июльская жара утомила, и возможность хотя бы на несколько часов вырваться из города казалась огромной удачей. Он подъехал к дому, спешился, передал поводья рыжему парнишке, уже успевшему прибежать из конюшни, и громко постучал в дверь большим медным молотком.
Слуга в ливрее
– Роджер, как хорошо, что ты приехал! Урсула будет рада встрече. Они с Фрэнсис пытаются прочитать письмо из крепости Флашинг, от Филиппа. У зятя кошмарный почерк.
– Он отложил ножницы и крепко пожал другу руку.
– Но прежде чем отпустить тебя в нежные объятия дам, хочу поговорить.
– С удовольствием.
– Роджер обвел взглядом внушительный каменный дом, спускающуюся к мягкому изгибу Темзы лужайку, пышные кусты роз.
– Честно говоря, Фрэнсис, давно завидую хозяину этого райского уголка. Должно быть, после Сизинг-лейн здесь дышится особенно легко.
– Так и есть. К сожалению, в последнее время редко удается выезжать за город: дела ее величества требуют постоянного присутствия. Но сейчас королева переехала в Хэмптон-Корт, и я решил позволить себе короткую передышку… Если не возражаешь, давай прогуляемся к реке.
Джентльмены прошли по лужайке и направились к берегу. Барка лорда Уолсингема мерно покачивалась у причала, а каменная скамейка в тени плакучей ивы манила прохладой.
– Не нахожу себе места от тревоги, друг мой.
Уолсингем сел и с удовольствием вытянул ноги. Роджер Эскью оставался одним из немногих, кому секретарь королевской канцелярии доверял всей душой, не скрывая ни планов, ни страхов, ни надежд.
– Заговор в интересах шотландской королевы достиг апогея. Тактика детально разработана и представлена пленнице, чтобы та дала свое благословение. Как только она поставит свою подпись, сразу окажется в наших руках.
– Сэр Фрэнсис вздохнул.
– Вот только опасаюсь, что ее величество не пожелает… - Он порывисто встал, повернулся к собеседнику и заговорил жестко и убежденно: - Если довести дело до конца, то новых вспышек ереси можно будет не опасаться. Уничтожив Марию, мы лишим фанатичных католиков символа и знамени. Но готова ли королева действовать с должной решимостью? Боюсь, все мои усилия окажутся напрасными.
– Постараешься убедить ее величество обратиться к закону о соучастии в преступлении?
Поняв, что друг слишком взволнован, чтобы усидеть на месте, Роджер тоже поднялся.
– Именно для таких случаев и существует данное положение. Однако лорд Берли не меньше моего опасается, что даже перед лицом неопровержимых доказательств измены кузины королева откажется пролить кровь родственницы.
– Но парламент может убедить ее в преступном соучастии Марии в заговоре.
– Возможно.
– Уолсингем снова вздохнул.
– Впрочем, пока шотландская королева не совершила роковой ошибки, разговоры остаются лишь разговорами. Уверен, однако, что ждать осталось недолго: скоро это произойдет. Отчеты Розамунды вселяют надежду. Она пишет о приступах отчаяния, на смену которым приходят приливы энергии и всплески необоснованной надежды. Судя по всему, Мария высокого мнения о сыновних чувствах короля Шотландии; верит, что как только позволят обстоятельства, тот соберет армию и пересечет границу, чтобы поддержать восстание в Англии.
– И Яков действительно это сделает?
Роджер наклонился, поднял с берега камешек и бросил в мягкие волны Темзы.
– Сомневаюсь. Молодой человек слишком дорожит троном и собственным благополучием, чтобы рисковать ради спасения выжившей из ума матери. Мария обманывается точно так же, как обманывалась уже не раз: она плохо разбирается в людях, - сухо заметил Уолсингем.
Роджер поднял еще один камень.
– Значит, прелестная особа неплохо справляется с поручением? Доверие оправдалось в полной мере?
– Да. Розамунда умна и наблюдательна.
– Фрэнсис задумчиво посмотрел на друга.
– Остается ли твой интерес в силе, несмотря на…
Не найдя подходящего слова, он лишь махнул рукой.
– Несмотря на промах?
– уточнил Роджер, выразительно подняв брови.
– Очевидно, ты это хотел сказать?
– Промах, неосторожность - назови, как угодно.
– Уолсингем пожал плечами.
– Кузина молода и в некоторой степени разделяет безрассудство брата. И все же я не считаю девочку испорченной. Будь так, Урсула ни за что не привязалась бы к подопечной всей душой.
Роджер кивнул, соглашаясь.
– Твоя супруга безошибочно чувствует характер, так что не вижу оснований отступать от соглашения.
– Роджер лукаво улыбнулся: - Если честно, никогда не хватало терпения возиться с праведницами. Такая скука! А вот капля своеволия может оказаться весьма кстати.
Фрэнсис вздохнул с облегчением:
– Урсула будет рада узнать, что ты остался при прежнем мнении. Будущее благополучие родственницы чрезвычайно ее заботит. Период искупления скоро подойдет к концу.
– В таком случае остается лишь надеяться, что молодая леди придерживается того же мнения.
– Роджер хитро улыбнулся и вслед за хозяином пошел к дому, а поднимаясь на террасу, внезапно предложил: - Что, если мне самому заняться собственным садом? Например, полить клумбу? Что скажешь?
– Готов ехать в Чартли?
Фрэнсис удивленно оглянулся.
– Почему бы и нет? Думаю, у тебя непременно найдется достойное поручение.
– О, уж чего-чего, а поручений всегда достаточно, друг мой. Однако давай спросим Урсулу: у нее наверняка набралось множество женских мелочей, которые не терпится передать подопечной.
– Джентльмен с подарками всегда может рассчитывать на теплый прием, - пробормотал в ответ Роджер и снова многозначительно улыбнулся.
Глава 23
Уил Крейтон поручил усталую лошадь заботам конюха, асам направился в полутемный зал таверны «Герб Девре», расположенной на центральной улице деревни Чартли. Заказал кружку эля, вышел во двор и уселся за стол, предназначенный специально для любителей свежего воздуха. Неподалеку, на холме, возвышался окруженный рвом Чартли-Холл. Уил привез письма от Уолсингема мастеру Филиппсу и сэру Эмиасу Политу, однако не спешил их доставлять. Ничего страшного не случится, если часок погреться на солнышке и дать наконец отдых утомленным дальней дорогой костям. Исполняя обязанности курьера, он два дня гнал коня с рассвета и до заката.